Во многом такая ситуация объясняется и заказом со стороны России, которая напрямую платит русскоязычным политикам, чтобы они сеяли вражду между русскими и эстонцами. Россия постоянно диктует русским, как действовать. Например, известны призывы последовательно не покупать билеты в транспорте, чтобы начались беспорядки.
Если будет продолжаться такая вседозволенность, то произойдет конфликт. Но есть выход. Надо помочь русским уехать на родину. Это возможно, потому что исторически русские были скотоводами и привыкли кочевать. Поэтому они все время сравнивают, где лучше, и уйдут, как только где-то обнаружат лучшие условия…
…Что это? "Апокалипсис сегодня"? Сценарий эстонского фильма ужасов? Нет. Это современная Эстония, какой ее видят эстонцы старшего и среднего возраста.
Очень редко в прессе можно найти какие-нибудь ссылки на результаты исследований или ознакомиться с их выводами по теме этнического конфликта. То, что такие исследования проводятся, я нисколько не сомневаюсь, но до общественности информация об их результатах не доходит. Поэтому, с моей стороны, можно только предугадать возможные итоги этих исследований, или смоделировать, так сказать. В резюме наверняка бы содержалось ряд выводов, высказывание которых автоматически причислит автора к группе провокаторов.
 |
| Таллин. 2007. |
Вывод номер один: Эстония находится на второй стадии этнического конфликта, которую ученые определяют как обострение отношений конкуренции между этническими группами. Пока это еще не прямой конфликт, но эскалация конфликта может перевести его на следующую ступень, когда противостояние институционализируется.
То, что конфликт в Эстонии — вопрос факта, а не интерпретации, не подвергается сомнению: массовое физическое насилие в 2007 году является не главным признаком этнического конфликта, а одной из его стадий.
Тем не менее, упрощенное понимание источников этнического конфликта влечет за собой неверные выводы относительно возможностей его решения. Так, за основу конфликта принимается недовольство русскоязычного меньшинства этнополитикой государства, а сам конфликт отнесен к разряду лингвистических. Это не совсем так. Свести все к проблеме языка и гражданства значит не увидеть лес за деревьями. Языковая политика является инструментом, а не причиной политического противостояния, окрашенного в этнические тона. Достаточно упомянуть тот факт, что знание эстонского языка в русскоязычной среде, по докладам языковой инспекции, улучшается, а напряженность, напротив, нарастает.
Источники конфликта глубже.
Еще к середине прошлого века сложилось понимание источников социальных конфликтов. Г. Зиммель, Л. Козер, К. Маркс, М. Вебер, а позднее — Р. Дарендорф и другие ученые показали, что в основе любого социального конфликта лежит борьба за ограниченные ресурсы. В современном обществе она принимает форму борьбы за власть: тот, кому принадлежат рычаги управления, волен распоряжаться ресурсами.
Социальные конфликты могут принимать этническую форму. Аппелирование к "восстановлению исторической справедливости", "голосу крови" и "памяти предков" всегда были мощным инструментом мобилизации социальных групп и их сплачивания для достижения вполне конкретных целей. Поэтому, "изменение статуса одной из этнических групп", является одной из главных причин конфликта и результатом борьбы, а не ее причиной.
Это отразилось бы и в исследовании: "…поддержка политических партий согласно этнической принадлежности — одна из стратегий формирования этнических отношений, особенно это относится к эстонцам старшего и среднего возраста. Цель этой стратегии — изолирование русскоязычной общины из сферы управления государством, способствуя принятию этнополитических решений, выгодных для своей группы". Это и есть второй важный вывод.
Как видим, сейчас Эстония находится на стадии конфликта, когда значительная часть одной из групп (в данном случае — русскоязычного меньшинства) перестает считать сложившуюся ситуацию приемлемой и более активно ищет способы ее изменения. Поэтому факторы, которые определяются в числе признаков конфликта (поддержка "этнических" партий, "коллективные страхи"), являются побочными, а главным является готовность к коллективным действиям (демонстрациям, протестным акциям и т.д.) для защиты своих интересов.
В качестве факторов, способствующих росту напряженности, как обычно, были бы названы политики, эксплуатирующие этнические вопросы, и СМИ, создающие совершенно разные информационные пространства и также разжигающие вражду. Отчасти это так, но нельзя забывать о том, что и политики, и СМИ существуют только потому, что на них есть спрос. Сколько людей в Эстонии голосуют за умеренные в этнических вопросах партии и покупают газеты, принципиально не публикующие рассказы о том, как "наших бьют"?
Нельзя сплотить людей на основе размера обуви или отношения к стручковой фасоли. Разделительная линия в Эстонии прошла именно по этнической границе, и эту проблему будут эксплуатировать до тех пор, пока она не будет решена. Призыв не называть кошку кошкой и помалкивать о проблемах в этой сфере, продолжая невозмутимо следовать взятому курсу, является попыткой уйти от конфликта, но не решить его.
Ещё один вывод был бы сделан: "В целом, неэстонцы более позитивно оценивают межэтнические отношения в обществе, чем эстонцы. Если для эстонцев характерно негативное отношение непосредственно к представителям русскоязычной общины, то для неэстонцев — негативное отношение к этнополитическим решениям".
Теперь порассуждаем, как сами представители этнических групп видят развитие конфликта и стратегии по уменьшению напряжения. Вот стратегии, характерные для русскоязычных:
- Структурная интеграция (акцент на равноправное включение русскоязычных, в том числе, их представительство в сфере управления государством и т.д.);
- Компромисс — ожидание от власти учета интересов и возможностей меньшинств.
А вот стратегии, характерные для эстонцев:
- Давление, навязывание решений (отказ считаться с другой точкой зрения);
- Откладывание решения проблемы,
- Отмежевание/обособление — замыкание в себе, изоляция, сведение к минимуму контактов с русскоязычными,
- "Функциональная интеграция" — под этим понимается готовность не переходить на русский язык при контактах с русскозычными.
Дополним этот вывод возможной иллюстрацией: 77% эстонцев и только 26% русских одобряют реформу образования меньшинств.
- среди этнополитических решений доминируют решения, неприемлемые для большинства русскоязычных, но направленные непосредственно на них,
- у русскоязычных нет возможности влиять напрямую на принятие этих решений (они практически не представлены в сфере управления государством, а их представители в парламенте либо отсутствуют, либо всегда в меньшинстве),
- среди стратегий, которые предпочитают эстонцы, нет ни одной, направленной на сотрудничество и решение конфликта…?
Заседание продолжается
Исследователи узнали бы, что русскоязычные более открыты и ориентированы на создание межэтнических контактов, положительно относятся к сотрудничеству. Они не склонны переносить недовольство решениями, принимаемыми эстонскими политиками, на всех эстонцев, но такая тенденция постепенно намечается.
Эстонцы среднего и старшего поколения испытывают неприязнь непосредственно к русскоязычным и не нацелены на сотрудничество. В то же время эстонская молодежь более нейтрально оценивает межэтнические отношения, отмечая непонимание, которое, возможно, связано с незнанием языка, отсутствие общих интересов и чувство угрозы со стороны России и людей, которые говорят по-русски.
Известны источники конфликта, факторы, способствующие его развитию и отношение главных действующих лиц. Решения лежат на поверхности. Однако на все эти тревожные сигналы не последовало никакой реакции со стороны тех, в чьих руках находятся рычаги влияния на ситуацию. Похоже, мы находимся в положении игрока на "Поле чудес", который угадал все буквы, но не сумел прочесть слово.
P.S.
В 2005 году на деньги на деньги американского посольства Балтийский институт социальных наук провёл исследование "Этнополитическая напряженность в Латвии: поиски решения конфликта" (DELFI.lv). В моделировании возможной эстонской ситуации были использованы материалы их опроса.
Ещё:
BBC: Насколько важен русский вопрос в эстонской политике?
Исход нелатышей — таковы последствия латвийской национальной политики
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Комментариев нет:
Отправить комментарий