«Треугольник»: главное в русскоязычной школе – это профессиональные педагоги

Минобр: учителей-предметников для русских школ
в Эстонии не готовят

Пытаясь выполнить необходимые для получения аккредитации условия, русскоязычные гимназии учатся обманывать чиновников, а родители стараются найти школу, где их дети смогут независимо от языка обучения получить качественные знания, делятся мыслями гости передачи «Треугольник» на канале ETV2.

Тема передачи «Треугольник» 23 мая было будущее русской школы. О реформе русскоязычного образования, зашедшего в политический тупик, в студии беседовали депутат Рийгикогу и бывший вице-мэр Таллина по вопросам образования Яна Тоом, руководитель отдела общего образования Министерства образования Ирене Кяосаар и театральный режиссёр и продюсер Адольф Кяйс.

Первый вопрос ведущей ток-шоу Елены Повериной сформировался еще во время подготовки передачи: «Почему не все педагоги, общественные деятели и политики готовы к дискуссии? Значит ли это, что система зашла в тупик?»

Ведущая ток-шоу Елена Поверина

«В последние года данная тема слишком политизирована. Существенный диалог происходит, но прямой эфир – дело риска и поэтому никто не соглашается. Мы должны больше следить за качеством и меньше обращать внимания на политические вещи», - говорит Ирене Кяосаар.

«Только благодаря политикам тема сегодня обсуждается. Раньше школы не чувствовали политической поддержки и потому молчали. Что касается диалога, то если это – обмен мнениями, когда противоположная сторона тебя слушает, - это диалог. А если это – игра в одни ворота, это что-то другое, а не диалог», - возмущается Яна Тоом.

«Чтобы стать директором школы, надо принять какие-то правила игры. Вопрос в том, почему некоторые школы могу принять реформу, а которые не могу. Тут вопрос в директорах, которые не готовы», - уверен Адольф Кяйс.

«Мы сейчас говорим о двух категориях школ: тех, которые подавали заявление, и которые нет. Я знаю, что среди тех школ, которые подавали заявление, чтобы в их отношении было сделано исключение при переходе, есть школы, которые готовы, а есть и которые не готовы. Но подавали заявление не директора, а попечительские советы, которые не дают слова директорам. А теперь директора должны давать интервью, в которых им нечего сказать», - объясняет Ирене Кяосаар.

«Мы знаем, что Минобразования ведет работу по убеждению этих школ. Мы берем город Х и там из семи гимназий пять подали заявления. Остальным звонят и говорят, что останутся в городе только две школы, и то, если не будете делать глупостей. Министерство образования действует как заградительные отряды во время Великой Отечественной», - говорит Яна Тоом.

«Ирене права, - продолжает она. - Есть школы, которые могут перейти, но не хотят. Это 21 статья в законе, которая носит декоративный характер. То есть школа нацменьшинства имеет право, но мы в ни в ООН, ни в других инстанциях мы не говорим, что у нас de jure нет нацменьшинств. Чиновников не волнует Потемкинская деревня, которую построили  в нашем русском образовании».

Ирене Кяосаар

Когда Ирене Кяосаар спросили о том, что же будет с этими школами теперь, она ответила, что за решение правительства отвечать не может:

«Я согласна, школы поступили по закону, они имели право попросить об исключении, они это сделии. Теперь правительство должно утвердить или нет. Город Х в Эстонии называется Нарва и государство не может там закрыть ни одну школу, если она не государственная, это может сделать только местное самоуправление. Однако говоря о русской школе, мы говорим только о языке обучения, и не говорим о том, что все школы в Эстонии переходят на новую систему образования. Там те же проблемы – методических материалов, преподавателей не хватает».

«Да, вы не можете закрыть, но можете не дать лицензию, - возмутилась Яна Тоом. - Вы все правильно говорите, но если сейчас не дать нормально перейти на эстонский язык обучения, то выпускники будут учениками ПТУ все как один».

Что важнее: учебники или преподаватели?

«Когда я учился в Риге, то за один год выучил латышский язык. Проблемы языка для меня не существовало. Мне кажется, проблема у нас в том, что у нас появилось большое количество непрофессиональных педагогов, которые начинают принуждать к зубрежке, а надо, чтобы ученик этого сам захотел. Если бы мы провели четкий рейтинг, кто может преподавать в русской школе на эстонском языке и кто не может, а непрофессиональных педагогов отсеять, то тогда, пожалуйста, преподавайте на эстонском», - считает Адольф Кяйс.

«Тут два момента: первый – педагог должен быть профессионалом и иметь уважение к языку, предмету и всему остальному. Потому что все идет от педагога. Непрофессионализм всегда есть и ясно, что борьбой с ним занимались всегда, но не надо делать это со страхом. А педагоги просто боятся остаться без работы», - говорит Ирене Кяосаар.

«У нас огромное количество людей, которые преподают на эстонском языке, но не умеют этого делать и не могут. Это просто вредно! У человека нет даже В1, а он выходит и дает предмет с акцентом и с ошибками! У нас очень маленький словарный запас и работать с ним неудобно», - поддерживает тему о преподавателях Яна Тоом.

Адольф Кяйс

«Это – сильный аргумент и педагоги, которые будут преподавать, они должны владеть эстонским языком на достаточно высоком уровне. Однако и педагоги должны иметь шанс развиваться. У них должна быть категория С1, чтобы они могли проводить процесс обучения на качественном уровне. Первый человек, который отвечает за качество – это директор школы, это его обязанность! – отмечает Ирене Кяосаар. – Вторая ступень – это местное самоуправление. Мы, Министерство образования и науки, тоже имеем свои обязанности, но сейчас мы не ходим по школам, мы проводим исследования с помощью университетов и так далее».

«Я знаю, что в Таллине на эстонский язык обучения не могут перейти больше школ, чем подали ходатайство. Есть школа, которая дает три вида физкультуры и другие предметы, которые будут преподаваться на плохом эстонском. Школы халтурят. И пока учитель учится, мой ребенок выступает у него в качестве подопытного кролика», - возмущается Яна Тоом.

«Самое страшное в том, что изначально заложено неправильное понимание вопроса. Если дети видят этот обман, они приходят домой, видят, что это невозможно сделать, но родители их заставляют. Что мы увидим через 10-15 лет, когда эти дети будут выпускаться?» - вопрошает Адольф Кяйс

В русской школе эстонского языка – 1000 часов

«В одной только русской школе эстонского языка – более 1000 часов. Они могут за это время выучить эстонский?» - задает в свою очередь вопрос Яна Тоом.

«Это с 1 по 12 класс и на самом деле – это мало, всего по два часа в неделю. Поэтому мы и добавляем эстонский в предметах. Поэтому важно создать дополнительную возможность для детей говорить на эстонском в течение преподавания других предметов», - поясняет Ирене Кяосаар.

Яна Тоом

«Методика преподавания второго языка – она не новая, она существует во всем мире и ясно, что надо подходить постепенно, на коммуникативной основе, - продолжает она. - 60/40 – ясно, что это договоренность. Это было решение Рийгикогу. Дело в том, что мы говорили о гимназической ступени, ведь основная школа оставалась и остается на русском языке, где некоторые предметы вводятся добровольно».

«Это иезуитский подход, - возмущается Яна Тоом. – Гимназии переходят на 60 процентов, а основная школа переходит добровольно... Однако же у них нет выбора!»

«Обучение эстонскому начинается с детского сада, с трех лет и именно активными методами», - поясняет подход Ирене Кяосаар.
Самое страшное – это зубрежка

«Самое страшное, что может быть, – это зубрежка. В советской школе иногда принуждали, но если язык начинают зубрить, не понимая значения слов, то язык начинает играть против предмета. Есть талантливые люди по изучению языка и есть неталантливые. Такой человек видит, что он ничего не может  этой жизни с эстонским языком, но ничего страшного, он собирается уехать после окончания школы. Что зачастую и происходит сейчас», - рассказывает Адольф Кяйс.

«Я хотела бы начать с учебников. Я уверена, что есть рабочие листы, которые поддерживают и учителя, и ученика в процессе обучения. Но учебник не учит, учит педагог. Педагог может взять материалы отовсюду. Хороший учитель может вообще не использовать учебник. У нас есть Интернет. Можно найти сколько угодно материалов, - подчеркивает важность педагога Ирене Кяосаар. – Второй момент: язык должен натурально войти в человека, если так можно сказать. Очень важно, чтобы язык не учился как сама по себе цель, а чтобы он «входил» через предметы: ученикам интересны не склонения, а почему светит солнце и идет дождь».

«У нас и в Латвии все научились врать. Я разговаривала с латышскими учениками, которые рассказывали, что пока нет комиссии, они учатся на русском, заходят чиновники, они переходят на латышский, а потом обратно на русский, - рассказывает Яна Тоом. – Это будут плохие граждане и нам было бы неплохо избежать такой модели лжи».

«Родители выбирают школу и я не хочу, чтобы мои дети учились в школе, где происходит вранье. В Нарве много школ, родители могут выбрать. Для школ же количество учеников – это будущее, потому что оно сокращается. Процент тех, кто поступает в вузы ниже, а тех, кто вообще не продолжает учебу после школы, выше на 10%, чем ребят из эстоноязычных школ. То есть мы должны дать ключик, чтобы люди могли продолжить учиться», - предлагает Ирене Кяосаар.

«Но с нашей системой они и не смогут учиться дальше», - говорит Яна Тоом.

«Качество важнее, чем планы и сроки. Нам сейчас надо остановиться. Надо сесть школам вместе с министерством и написать программу развития русской школы в Эстонии, потому что ее не существует», - продолжает она.

«Мы увидим результаты через несколько лет. И я не понимаю, как можно выучить эстонский язык через математику», - удивляется Адольф Кяйс.

Репетиторов нанимают 18% русскоязычных учеников

«Исследования города Таллина говорят о том, что 4% учащихся эстонских школ и 18% учащихся русских школ не могут справиться без репетиторов. И это не потому, что они глупее. Для семей это громадные деньги», - отмечает Яна Тоом.

«Ну выучат они на эстонском языке 2+2 и забудут после выпуска, потому что понимания языка они не получают. А средние ученики – для них это все будет очень большая проблема», - говорит Адольф Кяйс.

«Русский язык стал ужасно безграмотным. Учить его надо не на улице, а в школе. Мало стало русского языка. И вышло как по Довлатову – хотел душу дьяволу продать, а вышло, что подарил», - добавляет Яна Тоом.

err

Ещё:
АНАТОМИЯ ЛЖИ: реформа русской школы Эстонии
------------------------------------------------------------------------------------------------------