Но столь эффектным же стало и падение. В случае с Латвией суммарные потери за 2008-2012 гг. составили 77% от годовых объемов производства в докризисный период, потери Литвы - 44%, Эстонии – 43%[ii].
Тигры оказались бумажными, история успеха обернулась историей потерь и разочарований: страны Прибалтики, столкнувшись с бюджетным секвестированием, урезанием всех социальных обязательств, всплеском безработицы оказались перед лицом тяжелейшего демографического кризиса.
Говоря о том, как та же Латвия перенесла кризис, экономист П.Кругман привел такую точку зрения: смягчить его последствия позволил… отток населения из страны (меньше людей – меньше трат из бюджета)[iii].
Среднемесячные зарплаты в странах Прибалтики ниже пособий по безработице в западной части Европы. Средняя почасовая оплата труда в Латвии в 4 раза ниже аналогичного показателя по ЕС. Зарплата эстонцев, уехавших на заработки в Финляндию, в 5 раз превышает оплату их труда на родине.
Именно поэтому, согласно данным Департамента статистики, в 2012 г. Эстонию покинули свыше 10 тыс. чел., что в 2 раза больше, чем годом ранее. Эстония (первая из стран Прибалтики, перешедшая на евро) по ВВП на душу населения и уровню индивидуального потребления в ЕС, по последним данным Евростата, оказалась на 3-м месте с конца, опередив лишь Болгарию с Румынией. Если не считать получаемые страной из различных фондов ЕС и других зарубежных источников средства, свободных бюджетных денег у Эстонии было бы всего 6%. Относительно уверенно себя чувствовать помогает и советское наследие, которое клеймится как главная причина всех бед современной Прибалтики – та же Эстония успешно торгует квотами на выбросы СО2, намереваясь до 2020 г. выручить 270 млн. евро (на эти деньги Таллин хочет обновить муниципальный транспорт).
С января 2014 г. на евро перейдет и Латвия. Присоединение Латвии к еврозоне финансовый аналитик из британской The Telegraph назвал «безумным шагом элит», противоречащим реальным интересам населения: по его мнению, Латвия для Брюсселя - это рекламный постер полезности внутренней девальвации и сокращения заработной платы. А латвийский демограф И.Межс считает, что власти игнорируют демографическую катастрофу, делая вид, будто самое важное для страны это введение евро, а не массовый отток населения.
Однако самая сложная ситуация в Литве. По данным шведского социолога Ч.Вулфсона, за годы независимости Литва уже потеряла 18% трудоспособного населения, и процесс «эвакуации» продолжается.[iv] За послевоенные годы советской «оккупации» население Литвы увеличилось на миллион – с 2,7 до 3,7 млн. человек. Причем в основном за счет естественного прироста. А за время независимости Литва потеряла 616 тыс. жителей. Ничего подобного в мирные и в немирные времена за всю историю Литвы не наблюдалось (см. График 1).
График 1.
Население Литвы, Латвии и Эстонии в 1950 – 2011 гг. (млн. чел.)
Почему из Прибалтики уезжают люди? Чем ниже уровень жизни, тем выше миграция. Всегда. Везде. И столь драматическое сокращение населения в прибалтийских странах – убедительная оценка их нынешних экономических «успехов», которые скрывают очевидное: они достигнуты путем жесточайшего ограничения всех социальных программ.
Три страны действительно показывают экономический рост в 2012 г. (пусть даже лучший в ЕС), но население упорно бежит в страны, чьи экономические показатели, на первый взгляд, гораздо скромнее.
Именно от реального сокращения численности населения, а не конспирологических фантазий на тему закулисного влияния «Газпрома» или «Росатома» зависит выживание этих государств.
Если в ближайшие 5-7 лет разрыв по показателям ВВП на душу населения и уровню индивидуального потребления между странами Прибалтики не снизится до уровня 1:2 с соседями и 1:3 с лидерами, демографический кризис перерастет в социальную катастрофу.
Для принимающих стран образованные трудовые мигранты из Прибалтики - конкурентное преимущество. Для стран Прибалтики - потери. Эти потери могли бы быть меньше, если бы приоритеты в политике, а значит и экономике, были расставлены иначе. Ошибочные приоритеты - это игнорирование сотрудничества с Россией, которое могло бы стать конкурентным преимуществом Литвы, Латвии и Эстонии, той подушкой безопасности, смягчившей бы последствия кризиса путем переориентации на большой восточный рынок (с учетом Евразийского союза). Но курс на полный разрыв связей с восточным соседом, нагнетание русофобских настроений на политическом уровне, постоянное предъявление претензий и отказ от участия в крупных совместных проектах, неоднократно предлагавшихся Россией, привел к тому, что общества стран Прибалтики остались с последствиями жесткого кризиса один на один.
Руками политиков сотрудничество с Россией оказалось, по сути, табуировано.
Откровенно политический отказ от продажи российскому инвестору Мажейкяйского НПЗ, от участия в строительстве БАЭС в Калининградской области, намеренно осложняемые отношения с «Газпромом», попытки затормозить признанный Еврокомиссией приоритетным проект газопровода Nord Stream, политически мотивированный подрыв собственных транзитных позиций и многочисленные иные действия, помноженные на резкую русофобскую риторику, в итоге ослабляют и без того «хрупкие» экономики стран Прибалтики. В итоге - длинный список упущенных Литвой, Латвией и Эстонией возможностей. Негативный экономический эффект для России, в силу ее масштаба, не является драматическим. Для экономик стран Прибалтики ежегодные потери оцениваются примерно в 9-10% от ВВП. Речь идет об упущенных доходах от российского транзита, «отвергнутых» инвестициях, непроданной промышленной и сельскохозяйственной продукции, росте безработицы, недополученных налогах и вынужденных соцвыплатах, отсутствия льготных режимов приграничной торговли и приграничного перемещения граждан.
Для Эстонии эта сумма за 4 последних года составляет примерно 10,1 млрд. долл. Аналогичная цифра может быть названа и в случае Латвии. Для Литвы же речь идет почти о 15 млрд. долл. Политические потери оценить труднее.
Антироссийская риторика политиков Прибалтики оказывает прямое воздействие на властные элиты и общественное мнение Европы. Мы видим настойчивые попытки дискредитировать Россию как экономического партнера и ухудшить условия для ее экспорта.
Следует, конечно, приветствовать отдельные шаги, направленные на корректировку и решение наиболее острых проблем (к примеру, постепенное движение Эстонии к ратификации пограничного договора на заранее согласованных условиях). Тем не менее, надо видеть, что это лишь нюанс, тогда как общая линия эстонской политики направлена в другую сторону. Нельзя частные случаи принимать за тенденции, свидетельствующие о позитивных изменениях – в данных условиях они невозможны.
Точек соприкосновения становится все меньше, пространство сотрудничества сжимается, будто шагреневая кожа.
Причина в том, что система элитного рекрутирования в прибалтийских странах во многом «закапсулирована» - одни и те же люди влияют на политику страны десятилетиями, извлекая из «страха перед Россией» свою политико-финансовую ренту. Однако «торговля» российской угрозой уже не является стопроцентно эффективным методом как на внешнем политическом «рынке», так и на внутреннем. Идет демографическое обновление электората, уже голосует молодежь 1991-1995 гг. рождения, для нее Россия как «империя зла» - это устаревшее клише.
Несмотря на усилия литовских консерваторов, эстонских реформистов и латвийских национал-радикалов, версия о тотальной ответственности России буквально за всё (вплоть до состояния районной больницы и ям на дорогах), уже не работает.
При формальном единстве экономических, политических и международно-правовых предпосылок экономические и политические отношения России с государствами Прибалтики качественно отличаются от отношений с Польшей и, особенно, Финляндией. Ответственность за данную ситуацию лежит, прежде всего, на политиках Эстонии, Латвии и Литвы, игнорирующих объективную экономическую и политическую логику взаимовыгодных отношений.
Эксперты часто указывают на российско-финские и российско-польские отношения как пример победы здравого смысла над политическими амбициями.[vi] Экономические отношения России и государств Прибалтики отличаются от российско-польских и российско-финских не количественно, но качественно. Первые - политизированы. Вторые - устойчивы и прагматичны.
Сегодня российско-польские отношения, как и много десятилетий российско-финские, ориентированы на логику экономического сотрудничества, постепенно побеждающую практику конфронтации.
Конфронтация обходится дорого, а сотрудничество способно принести значимые дивиденды. В Финляндии, Германии, а теперь и Польше это понимают. В Вильнюсе, Риге, Таллине - нет.
Отношения России и стран Прибалтики развиваются в эпоху, когда практика противостояния уступает логике экономического сотрудничества, однако в Прибалтике так и не смогли уловить запрос на построение эффективной модели сотрудничества в условиях глобального мира.
Эволюция Концепций внешней политики России (первая принята в 1993 г., последняя - в 2013 г.[vii]) показывает: в Концепции–1993 странам Прибалтики посвящено полторы страницы (столько же - отношениям с США!) и авторы предлагают сотрудничество в экономике и политике, а в Концепции–2013 стран Прибалтики просто нет.
Регион Балтийского моря есть, а их - нет. Страница перевернута.
Латвия, Литва и Эстония оказались (вольно или нет – значения не имеет) одним из очагов недоверия к соседям Европейского союза, межгосударственного проекта, который изначально строился именно на принципах доверия.
Соседство с Россией и общие связи могли стать для прибалтийских стран существенным конкурентным преимуществом. Но местные элиты сознательно отказались от него, вытеснив тем самым свои страны на периферию отношений России и Евросоюза.
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Комментариев нет:
Отправить комментарий