 |
| Ахто Лобьякас, аналитик института внешней политики Эстонии |
Дробление начало бросаться особенно в последние месяцы. Министерство иностранных дел живет в одной самодостаточной эпохе внешней политики, но большой кусок из сферы его влияния откусил статьями о Грузии (которые были полностью о России) министр обороны Урмас Рейнсалу (в ряде зарубежных и эстонских СМИ У.Рейнсалу усиленно рекламировал в канун парламентских выборов М.Саакашвили и резко критиковал Б.Иванишвили, якобы находящегося под влиянием России – прим. перевод.). Сказать, что соло Рейнсалу рассердило министра иностранных дел Паэта, значит, ничего не сказать. Посольства в Европе и далее (с эпицентром в Тбилиси) вынудили заняться редко применяемым в дипломатии выкручиванием конечностей.
Рейнсалу не вторгся в наглухо закрытую дверь. Ее уже некоторое время приоткрыл президент Ильвес, начиная с дипломатии жестов в Ханты-Мансийске в 2008 году и заканчивая сообщениями-декларациями в 140 знаков в «Твиттере». Не стоит забывать и полицию безопасности, которая регулярно и независимо берет слово на российском направлении. Да и Эдгара Сависаара (мэр Таллина, председатель крупнейшей оппозиционной партии Центра – прим. перевод.), который, разумеется, никогда не слышал о консенсусе Мери.
Эти пять разделов делятся, в свою очередь на подразделы. На практике они стекаются в два из пяти столпов внешней политики. Во-первых, наряду с министерством иностранных дел - и во главе партии Реформ - есть еще и премьер-министр на Тоомпеа (Вышгород, где расположено здание правительства – прим.перевод.). Здесь налицо, правда, более сложное деление, о котором ниже. Во-вторых, речь идет о Союзе Отечества-Республике (СОР), который все больше напоминает вялый альянс типа союза верхушки единомышленников Талибана. Кроме Рейнсалу, активно свою линию (и не всегда ту же) ведут Март Лаар, председатель парламентской комиссии по иностранным делам Марко Михкельсон и занимающий непонятное место в партийной иерархии Ээри-Нийлес Кросс (см. его статью в ИноСМИ от 24.10.2012).
На деле описанное выше отражает лишь небольшую часть внешнеполитической танцплощадки, поскольку СОР младший партнер в правительстве, а внешнеполитический эпицентр уже давно располагается не на бульваре Рявала, где находится МИД. Он расположен на Тоомпеа, в кабинете премьер-министра и в кругу его чиновников.
У них прямой повседневный контакт с Европейским союзом и другими союзными государствами. Это сила, которая на протяжении пяти лет потихоньку, но активно разворачивала ориентацию Эстонии (образно говоря) от Великобритании к Германии. Это просматривается, начиная от присоединения к евро и участия в Европейском фонде финансовой стабильности и Европейском стабилизационном механизме и кончая недавним решением присоединиться к сотрудничеству, которое может довести до установления трансграничного налога на финансовые сделки.
Изменение в ориентации было медленным и в определенном смысле навязано из-за постепенного отхода США из нашей части света. Ориентация в сторону Германии означает признание реализма, неизбежности, но никак не свидетельствует о более глубоких внутренних изменениях.
Если в 2003 году обстоятельства позволяли премьер-министру Сииму Калласу говорить, что Эстония идет с США, а не «с Германией и Жириновским» то после бронзовой ночи 2007 года и в последующие времена премьер-министр Андрус Ансипсчел, что его ближайшим надежным городом является Берлин. Нравилось ему это или нет, именно вмешательство Меркель стало поворотным пунктом в кризисе. Именно тогда, а не в 2005 и не в 2009 году началась новая эпоха нашей внешней политике.
США остается нашим крупнейшим союзником, но побеждает реализм: деятельность Вашингтона определяют национальные интересы и не в наших силах заставить его держать Эстонию в фокусе своего внимания. Национальные интересы США определены Обамой настолько однозначно, что Европа может помочь сама себе лучше всего только самостоятельной заботой о повседневной безопасности.
Глядя с Тоомпеа, фрагментация внешней политики Эстонии частично является отражением того, что поезд для других удалился очень уж капитально. Поскольку компетенция Европейского союза (подразумевается сумма знания дела и отношений) в Эстонии эксклюзивно поделена между государственной канцелярией и министерством иностранных дел, то остальным приходится обращаться к другим темам.
Компетенцией министерства обороны еще некоторое время назад была тема безопасности в широком плане. Трудовой победой улицы Сакала (где расположено министерство обороны – прим.перевод.) стало повышение оборонных расходов до двух процентов от валового внутреннего продукта. Но отдаление США от Европы ставит стену на этом направлении. Эстония слишком мала для радара США. Из прочих тем остается Россия – что с учетом истории Эстонии не должно никого удивлять.
Отсюда мы и приходим к внешнеполитическому оживлению СОР, которое концентрируется почти исключительно (Март Лаар был признанным исключением) на России. Но это дело становится одновременно как внутри - так и внешнеполитическим. С внутриполитической точки зрения тема России явно привлекательна, с минимальным словесным напряжением здесь можно перемещать политические горы. Россия это айсберг, подводная часть которого охватывает почти все, что изначально важно для Эстонии: язык, культуру, сохранение и историю. Но одновременно это и причина, почему тема России как объекта внешнеполитических дебатов крайне опасна. У балансирующего на вершине айсберга нет никакого представления – не говоря уже о контроле – о том, что происходит внизу.
Внешнеполитические дебаты на тему России никогда не могут быть дебатами в мудром понимании этого слова. Они всегда эмоциональны, пронизаны мотивами, предрассудками и прочим, о фоне чего участник дебатов не имеет полного представления. Мы имеем дело тем самым противоречием, которое желает видеть Ээрик-Нийлес Кросс – определением национальных интересов Эстонии в чистой атмосфере внешней политики, не нарушающим при этом внутренней политики.
Это не случайно, что тема России вышла на первый план в контексте кризиса Европейского союза. Европа и Россия, по сути, являются противостояниями. Первая охватывает самоопределение и поиск. Европейский союз есть фоновая система, в которой Эстония ищет свое место. Проблема «формирования» Европы есть проблема поиска единомышленников. Европейская политика требует как самосознания, так и самовыражения.
ЕС – это реальность, в которой мы живем. Отсюда и монополистический интерес Тоомпеа к европейскому измерению. На этом играют постановщики России в центр нашей внешней политики. В этой политике Евросоюзу нет (четкого) места. И не может быть, так как грубый интерес, замаскированный под жизненный, перевешивает все ценности. Грузия является первой и, надеемся, последней иллюстративной ласточкой. Защита Саакашвили в лучшем случае может быть иезуитской: «он с нами и Европой, так как он не с Россией».
Российская тема органически вырастает из темы Германии. У политической элиты Эстонии сохраняется привычка доверять США, но нет привычки доверять Берлину. Есть каналы в Вашингтон (которые, правда, значат все меньше), но нет каналов в Берлин. Волей или неволей отдаляясь от Вашингтона и растворяясь в Брюсселе, в результате мы оказываемся лицом к лицу с Москвой. Это проблема и Тоомпеа. Нигде она не выражается так отчетливо, как в тематике пограничного договора. Сейчас это двусторонний вопрос и его негативный потенциал велик как в самом государстве, так и вовне его.
В то же время речь идет преимущественно о теме Европа-Россия – то есть о теме, с помощью которой можно осторожно тестировать практическую сторону ориентации на Германию, пока еще очень эпизодически используемые каналы общения с Берлином. Почему бы не апеллируя к т.н. процессу Мезеберга, с помощью которого Меркель надеялась в июне 2010 года совершить прорыв в сотрудничестве по безопасности ЕС-Россия.
inosmi.ru, Eesti välispoliitika viis valaskala
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Комментариев нет:
Отправить комментарий