Вот уже более шести месяцев разоблачения Эдварда Сноудена (Edward Snowden), связанные с деятельностью Национального агентства безопасности (АНБ), заполняют страницы таких изданий, как Washington Post, New York Times, Guardian, немецкого журнала Spiegel, а также бразильской газеты Globo. Однако никто пока не указал на комбинацию факторов, которая сделала расширяющиеся программы АНБ по мониторингу всего мира похожими на забрасывание мяча в корзину сверху в баскетболе. Ответ на этот вопрос удивительно прост. Для имперской державы, теряющей экономический контроль над планетой и движущейся к более суровым временам, недавний технологический прорыв АНБ выглядит как очень выгодная и дешевая покупка, когда речь заходит о проекции силы и удержания в подчинении нижестоящих союзников. Вообще-то это напоминает самую выгодную сделку века. Даже когда программы осуществления слежки АНБ были связаны с сопутствующими катастрофами, они появлялись с таким подешевевшим ценником, что никакая вашингтонская элита просто не могла от них отказаться.
В течение целого века, в период от умиротворения Филиппин в 1898 году до ведущихся сегодня торговых переговоров с Европейским Союзом, слежка, а также тесно связанные с нею скандалы и информация непристойного содержания, представляли собой ключевое оружие в стремлении Вашингтона к глобальному господству. Неудивительно, что в бипартийном варианте действий исполнительной власти в период после террористической атаки 11 сентября 2001 года Джордж Буш-младший и Барак Обама руководили процессом постепенного и тайного превращения АНБ в цифровой паноптикум, предназначенный для наблюдения за коммуникациями каждого американца, а также иностранных лидеров по всему миру.
Что же было истинной целью подобного рода беспрецедентной программы ведения масштабной местной и планетарной слежки, в которой явно скрывались риски возникновения конфликтов как дома, так и за границей? В данном случае осведомленность относительно продолжающейся более века американской слежки может послужить нам проводником через миллиарды бит информации, собранной АНБ, и привести нас к пониманию стратегического значения подобной программы для последней сверхдержавы на планете. Прошлое свидетельствует о том, что существует продолжительная связь между слежкой, проводимой американским государством, и политическими скандалами, и это позволяет пролить свет на непризнанную причину того, почему АНБ осуществляет наблюдение за самыми близкими союзниками Америки.
Подобного рода слежка не только позволяет получить разведывательную информацию, выгодную для американской дипломатии, торговых отношений и ведения войны, но также дает возможность собрать персональные данные, которые можно использовать с целью оказания давления – по типу шантажа – при обсуждении важных глобальных сделок, а также на разного рода переговорах. Таким образом, созданный АНБ глобальный паноптикум реализует давнишнюю мечту об империи. С помощью нажатия нескольких клавиш на компьютерной клавиатуре Агентство национальной безопасности смогло решить проблему, осложнявшую жизнь мировым державам по крайней мере со времен Цезаря Августа, – как контролировать непокорных местных лидеров, являющихся основой имперского правления, с помощью ключевой, часто даже непристойной по своему характеру информации, делающей их более податливыми.
В стародавние времена подобного рода наблюдение было делом затратным и трудоемким. Но сегодня, в отличие от слежки до «стоптанных башмаков» представителями американской армии во время первой мировой войны или практиковавшихся ФБР проникновений и установления телефонных жучков, АНБ имеет возможность осуществлять наблюдение за всем миром и его лидерами с помощью всего лишь сотни с небольшим электронных датчиков, встроенных в волоконно-оптические сети интернета.
Речь идет о всезнающей и вездесущей новой технологии, и люди, не обладающие доступом к секретной информации, до разоблачений Эдварда Сноудена (Edward Snowden) не могли себе даже представить ее масштабы. Она не только невообразимо повсеместна – осуществляемая АНБ слежка является также особенно эффективной стратегией с точки зрения затрат в сравнении с почти любой другой формой глобальной проекции силы. И, кроме того, она позволяет осуществить величайшую имперскую мечту: быть вездесущим не только на отдельных островах, как это было с Филиппинами сто лет назад, или всего в нескольких странах, как в эпоху холодной войны, а - без преувеличения - в глобальном масштабе.
Во времена растущей необходимости экономить средства, расходуемые на имперские цели, и наличия исключительных технологических возможностей все, что было связано с АНБ, убеждало Вашингтон пойти именно по этому пути. Сокращение расходов на проекцию власти и сохранение американского глобального господства представлялось весьма очевидным делом, необходимым для любого американского президента в 21-ом веке – и так было до того момента, пока документы АНБ, благодаря Сноудену, не стали каждую неделю попадать на первые полосы газет, и весь мир не начал требовать объяснений.
По мере расширения разрыва между глобальными масштабами интересов Вашингтона и его сокращающейся военной силы, а также попыток удержать 40-процентный уровень мировых вооружений (данные 2012 года), имея лишь 23% глобального объема производства, Соединенным Штатам нужно будет искать новые пути для осуществления своего господства более экономичными методами. К началу холодной войны «тяжелый металл» американской армии - 500 баз по всему миру в 1950 году - можно было поддерживать, потому что страна контролировала около 50% глобального объема производства.
Но по мере того как доля Соединенных Штатов в общем объеме мирового производства падает - к 2016 году она, согласно существующим оценкам, составит 17%, - а стоимость программ социального обеспечения увеличится с 4% валового внутреннего продукта в 2010 году до предполагаемых 18% в 2050 году, сокращение расходов становится императивом, если Вашингтон намерен сохранить в том или ином виде статус «единственной сверхдержавы» на планете. В сравнении с 3 триллионами долларов, потраченными на вторжение в Ирак и его оккупацию, бюджет АНБ, составивший в 2011 году всего 11 миллиардов долларов и позволяющий осуществлять наблюдение в глобальном масштабе и проводить кибервойну, представляется весьма экономичным, и поэтому Пентагон вряд ли сможет от этого отказаться.
Однако эта кажущаяся выгодной «сделка» на самом деле имеет непредсказуемую цену. Один лишь масштаб такого рода слежки создает бесконечное количество точек возможного проникновения, и это могут сделать члены небольшой группы антивоенных активистов, проникшие в местное отделение ФБР в городе Медиа, штат Пенсильвания, в 1971 году, или Эдвард Сноуден, скачавший документы АНБ в расположенном на Гавайях представительстве ведомства в 2012 году.
Как только подобного рода секретные программы становятся достоянием гласности, выясняется, что никто не хочет находиться под наблюдением. Гордые национальные лидеры отказываются мириться с тем, что иностранное государство ведет за ними слежку, как за крысами в лабиринте. Обычных граждан возмущает идея присутствия Большого брата, наблюдающего, как за микробами на предметном стекле микроскопа, за их частной жизнью.
В течение прошлого столетия напряженность между экспансией государства и связанными с гражданами ограничениями заставили осуществляемое Соединенными Штатами наблюдение пройти через периодически повторяющийся цикл (recurring circle). Сначала наступает период быстрого развития поразительной техники ведения контрразведывательной работы, и это происходит под давлением участия в иностранных войнах; затем, как правило, получает распространение нелегальное использование новых технологий для проведения наблюдения уже дома, под завесой секретности; и, наконец, с некоторым опозданием и неохотно проводятся реформы, поскольку печать и публика узнают о жутких злоупотреблениях со стороны ФБР, ЦРУ или, как это происходит сегодня, АНБ. В этом временном интервале в сто лет – по мере развития коммуникаций от почты до телефона и интернета – государственная слежка продвигалась вперед семимильными шагами в области технологий, тогда как гражданские свободы тащились далеко позади со скоростью улитки, характерной для законов и законодательной ветви государства.
Первый и до недавнего времени наиболее эффектный раунд слежки произошел в ходе первой мировой войны, а также вскоре после ее окончания. Опасаясь актов саботажа со стороны американцев немецкого происхождения после объявления войны Германии в 1917 году, ФБР и военная разведка (Military Intelligence) из ничтожных бюрократических контор превратились во всемогущественные учреждения, призванные искоренить любые проявления нелояльности на всей территории Америки независимо от формы – на словах или на деле. Поскольку в то время только у 9% населения были телефоны, наблюдение за лояльностью 10 миллионов американцев немецкого происхождения оказалось невероятно трудоемким делом, потребовавшим проверки работниками почты около 30 миллионов отправленных первым классом писем, а также помощи со стороны носивших специальные значки 350 000 добровольцев для осуществления непосредственной слежки за иммигрантами, профсоюзами и разного рода социалистами. В 1920-х годах консервативно настроенные республиканцы, возмущенные подобной угрозой для частной жизни, начали постепенное сокращение аппарата безопасности Вашингтона. Своей высшей точки эта тенденция достигла в 1929 году, когда госсекретарь Генри Стимсон (Henry Stimson) упразднил правительственную службу криптографии, сделав при этом получившее известность предупреждение: «Джентльмены не читают почту друг друга».
Во время следующего раунда массовой слежки в ходе Второй мировой войны сотрудники ФБР обнаружили, что при прослушивании телефонных линий образуется неожиданный побочный продукт с большим потенциалом накопления политической власти – скандалы. Для противодействия шпионской деятельности противника президент Франклин Рузвельт предоставил ФБР контроль над всей американской контрразведкой, и в мае 1940 года с разрешения его директора Эдгара Гувера это ведомство получило право заниматься прослушиванием телефонных разговоров.
Именно телефон сделал Гувера весьма влиятельным игроком в Вашингтоне. В то время телефонные аппараты были уже у 20% населения страны, в том числе у всех представителей элиты, и Федеральное бюро расследований на местных коммутационных узлах получило возможность без особого труда следить за предполагаемыми диверсантами, а также за внутренними врагами президента, особенно за такими лидерами изоляционистского движения, как авиатор Чарльз Линдберг (Charles Lindbergh) и сенатор Бертон Уилер (Burton Wheeler).
Но даже при наличии централизованных систем коммуникации Федеральное бюро расследований нуждалось в огромном количестве сотрудников для ведения контрразведывательной работы во время войны. Его штат увеличился с 650 человек в 1924 году до 13 000 в 1943 году. Заняв президентский пост после смерти Рузвельта в 1945 году, Гарри Трумэн вскоре осознал огромные масштабы проводимой ФБР слежки. «Мы не хотим иметь гестапо или тайную полицию, - написал Трумэн в своем дневнике в мае 1945 года. – ФБР движется в этом направлении. Его сотрудники занимаются сексуальными скандалами и настоящим шантажом».
Спустя четверть века прослушивания без получения санкции Гувер создал настоящий архив сексуальных предпочтений влиятельных американцев и использовал его для формирования основных направлений американской политики. Он распространил досье относительно предполагаемой гомосексуальности кандидата в президенты Эдлая Стивенсона (Adlai Stevenson) с целью помешать ему одержать победу на президентских выборах 1952 года, сделал достоянием гласности аудиозаписи многочисленных связей с женщинами Мартина Лютера Кинга младшего, а также внимательно следил за отношениями Джона Кеннеди с Джудит Экснер (Judith Exner), любовницей некоторых влиятельных членов мафии. И это лишь небольшой перечень того, как Гувер использовал скандалы для того, чтобы держать под своим контролем представителей вашингтонской элиты.
«Как только у Гувера появлялось что-нибудь на одного из сенаторов, - вспоминает Уильям Салливэн (William Sullivan), глава внутренней контрразведки ФБР в 1960-е годы, - он сразу же посылал курьера и сообщал о том, что «мы проводим расследование и случайно получили эти данные на вашу дочь…» С этого времени сенатор уже был у него в кармане». После смерти Гувера официально проведенное изучение материалов показало, что у него было 883 досье на сенаторов и еще 722 - на конгрессменов.
Вооруженный подобного рода чувствительной информацией, Гувер получил неограниченную власть и мог диктовать направление политики страны, а также запускать программы по своему выбору. Это относится и к известной программе контрразведывательной деятельности COINTELPRO, в рамках которой подвергались противоправным действиям представители движения за гражданские права и противники войны во Вьетнаме. В работе против них использовалась «черная пропаганда», незаконные проникновения, а также насилие в стиле агентов-провокаторов.
В конце войны во Вьетнаме сенатор Фрэнк Черч (Frank Church) возглавил комиссию, занимавшуюся расследованием этих злоупотреблений. «Задача программы COINTELPRO, - вспоминал один из помощников Черча, - состояла в том, чтобы разрушать жизни и репутации». Из-за обнаруженных сведений на основании принятого в 1978 году Закона о наблюдении за деятельностью иностранных разведок (Foreign Intelligence Surveillance Act) были созданы соответствующие суды (FISA courts), которые стали выдавать санкции на проведение операций по прослушиванию, предпринимаемых в целях обеспечения национальной безопасности.
Слежка в эпоху интернетаЗанимаясь поисками новых видов оружия для борьбы с терроризмом после событий 11 сентября 2001 года, Вашингтон обратился к электронным средствам наблюдения, которые с того время стали неотъемлемой частью его стратегии по реализации глобальной власти.
В октябре 2001 года, будучи неудовлетворенным масштабными и чрезвычайными возможностями, предоставленными недавно принятым Патриотическим актом (Patriot Act), президент Буш приказал Национальному агентству безопасности начать тайный мониторинг частных коммуникаций, проходящих через национальные телефонные компании, без санкции со стороны судов FISA. Через некоторое время АНБ начало просматривать в интернете электронную почту, финансовые данные, а также голосовые сообщения, объясняя это сомнительной теорией относительно того, что «метаданные» якобы «не защищены Конституцией». На самом деле, занимаясь поисками текстов в интернете, а также голосовых сообщений в телефонной сети общего пользования (PSTN), АНБ получило доступ к большей части мировых потоков коммуникации. К моменту окончания президентского срока Буша в 2008 году Конгресс США принял законы, которые задним числом не только легализовали подобного рода незаконные программы, но также подготовили основу для того, чтобы слежка со стороны АНБ бесконтрольно расширялась.
Вместо того чтобы ограничить деятельность этого агентства, президент Обама наблюдал за расширением проводимых им операций, характерными чертами которых стали не только сами масштабы прослушивания и сбор миллиардов сообщений по всему миру, но и слежка за отдельными мировыми лидерами.
Именно интернет сделал АНБ столь влиятельной организаций – это глобальная сеть волоконно-оптических кабелей в настоящее время связывает между собой 40% всего человечества. К моменту вступления Обамы в должность президента США агентство национальной безопасности, наконец, смогло овладеть возможностями современных коммуникаций в целях проведения почти идеальной слежки. АНБ получило возможность полностью контролировать всю планету, а также осуществлять контроль за отдельными людьми. Оно также подготовило необходимый набор технологических инструментов – в частности, точки доступа для сбора данных, компьютерные коды для взлома шифрования, серверные фермы для хранения собранного огромного урожая данных, а также суперкомпьютеры, способные в наносекунды обработать то, что в них закладывается.
К 2012 году централизация с помощью дигитализации всех видов голосовой, видео, текстуальной, финансовой коммуникации и превращение их во всемирную сеть волоконно-оптических кабелей позволила АНБ осуществлять глобальный мониторинг с помощью проникновения всего в 190 центров хранения данных (data hubs) – потрясающая экономия сил как в области политической слежки, так и в сфере кибервойны.
С помощью всего нескольких сотен кабельных зондов и компьютерных дешифровальных систем АНБ теперь может получить сведения как раз о тех деталях частной жизни, которые так ценил Эдгар Гувер, и обеспечить полный охват населения, который однажды уже был воплощен в жизнь секретной службой Восточной Германии Штази. Однако подобное сравнение уместно лишь до определенного предела.
Когда, наконец, агенты ФБР прослушали тысячи телефонных разговоров, стенографы подготовили бесконечное количество распечаток переговоров, а сотрудники разместили этот урожай непристойной по своему содержанию информации в специальных шкафах, занимавших пространство от пола до потолка, Эдгар Гувер получил сведения о поведении элиты только в одном городе – в Вашингтоне, округ Колумбия. Но чтобы собрать информацию интимного характера в масштабах всей страны, тайная полиция Штази была вынуждена использовать одного информатора на шесть жителей Восточной Германии – это было слишком расточительным использованием человеческих ресурсов. В отличие от этого, применение технологий АНБ в пунктах концентрации информации интернета теперь позволяет 37 000 сотрудников АНБ столь же внимательно наблюдать за всем миром, и это означает, что на каждого оперативника приходится 200 000 человек, проживающих на планете.
В годы правления Обамы появились первые признаки того, что АНБ будет использовать собираемую информацию для создания скандалов, как это в свое время делало ФБР под руководством Гувера. В сентябре 2013 года газета New York Times сообщила о том, что АНБ с 2010 года использовала современную программу для создания «диаграмм социальных сетей…, выяснения как можно большего количества секретов относительно жизни людей… и сбора такой чувствительной информации как регулярные посещения кабинетов психиатров, а также ночные звонки внебрачным партнерам».
Расходуя ежегодно 250 миллионов долларов на программу Sigint Enabling Project, АНБ тайным образом удалось раскрыть все варианты кодирования, призванные защищать частную жизнь. «В будущем сверхдержавы будут создаваться или разрушаться в зависимости от силы их криптографических программ, - подчеркивается в одном из документов АНБ, подготовленном в 2007 году. - Это цена за предоставление Соединенным Штатам неограниченного доступа в интернет и использования киберпространства».
Занимаясь сбором данных - обычных, интимного характера или скандальных, - относительно зарубежных лидеров, современная Америка, в отличие от имперских проконсулов древнего Рима, получает теперь как разведывательные данные, так и своего рода ауру власти, необходимую для господства над чужеземными странами. Важность контроля местных элит нельзя переоценить, и это само по себе является вызовом. Так, например, в период умиротворения на Филиппинах после 1898 года американский колониальный режим подчинил неспокойных филиппинских лидеров с помощью убедительной политики, основанной как на политической информации, так и на скандалах личного характера. И именно этим занимался в Вашингтоне Эдгар Гувер в 1950-е и в 1960-е годы.
На самом деле могущественная Британская империя, как и другие империи, представляла собой глобальную ткань, сотканную из политических связей с местными лидерами и «подчиненными элитами» - от малайских султанов и индийских махараджей до шейхов из Персидского залива и племенных вождей Западной Африки. Историк Рональд Робинсон (Ronald Robinson) однажды заметил, что Британская империя распространялась по планете в течение двух веков через сотрудничество с этими местными лидерами, а затем разрушилась всего за два десятилетия, когда оно превратилось в «отказ от сотрудничества» (non-cooperation). После быстрой деколонизации в 1960-ых годах, в результате которой полдюжины европейских империй превратились в 100 новых государств, их национальные лидеры быстро почувствовали себя элитами, подчиненными распространяющейся американской глобальной империи. Вашингтону срочно потребовалась информация частного характера, которая позволила бы держать под своим контролем подобные общественные фигуры.
Слежка за иностранными лидерами позволяет мировым державам – раньше Британии, а теперь Америке – получить критически важную информацию относительно реализации глобальной гегемонии. Подобного рода шпионская деятельность обеспечивала специальные проникающие возможности этому имперскому взгляду, этому чувству превосходства, необходимому для господства над другими. Она также предоставляла оперативную информацию об инакомыслящих, против которых, возможно, следовало использовать тайные операции или военную силу; политическую и экономическую разведывательную информацию столь полезную для получения преимущества над союзниками в разного рода переговорах; и, возможно, самое главное, - компрометирующую информацию о допущенных этими лидерами нарушениях, необходимую для того, чтобы обеспечить их податливость.
В конце 2013 года газета New York Times сообщила о том, что в ходе слежки за представителями глобальной элиты, существовало «более 1000 объектов для наблюдения со стороны американских и британских спецслужб в последние годы», среди которых были и политические деятели среднего уровня на международной арене. Разоблачения, сделанные на основании имеющихся в распоряжении Эдварда Сноудена документов, показывают, что АНБ проводило слежку за лидерами примерно в 35 странах по всему миру – в том числе за президентом Бразилии Дилмой Русефф (Dilma Rousseff), президентами Мексики Фелипе Кальдероном (Filipe Calderon) и Энрике Пенья Ньето (Enrique Pena Nieto), немецким канцлером Ангелой Меркель, а также за индонезийским президентом Сусило Бамбангом Юдойоной (Susilo Bambang Yudhoyono). Сюда же следует отнести, среди много других операций, мониторинг за «французскими дипломатическими интересами» во время голосования в ООН в июне 2010 года по иранскому вопросу, а также «масштабную слежку» за мировыми лидерами во время встречи группы G20 в Оттаве в июне 2010 года. Судя по всему, только члены исторически сложившегося разведывательного альянса «Пять глаз» (Австралия, Канада, Новая Зеландия и Великобритания) не фигурируют в этом списке – по крайней мере, теоретически – и не являются объектом наблюдения для АНБ.
Очевидно, что подобного рода секретная разведывательная информация может обеспечить Вашингтону значительное дипломатическое преимущество. Во время дебатов в ООН по поводу американского вторжения в Ирак в 2002-2003 годах АНБ, к примеру, перехватывало разговоры генерального секретаря ООН Кофи Аннана (Kofi Annan), а также следило за «шестеркой в середине» (Middle Six), то есть за странами третьего мира в Совете безопасности и своевременно предлагало, по сути, взятки для получения необходимых голосов. Заместитель директора АНБ по региональным целям направил меморандум союзникам агентства в рамках группы «Пяти глаз» с просьбой «поделиться информацией относительно реакции на продолжающиеся дебаты относительно Ирака, планов голосования по всем имеющим отношение к этой теме резолюциям, (а также) о любых данных, которые могли бы дать преимущество американским высокопоставленным политикам для достижения результатов, соответствующих целям Соединенных Штатов».
Указывая на желание Вашингтона получить компрометирующую информацию на двусторонних переговорах, Госдепартамент требовал от своего посольства в Бахрейне в 2009 году предоставить данные о наследных принцах, способные причинить им ущерб в исламском обществе. «Имеется ли компрометирующая информация на кого-нибудь из принцев? Употребляет ли кто-нибудь из принцев алкоголь? Использует ли кто-нибудь из них наркотики?», - такого рода сведения пытался получить Госдепартамент от своих сотрудников в Бахрейне.
На самом деле в октябре 2012 года сотрудник АНБ, обозначенный как DIRNSA, то есть генеральный директор Кит Александер (Keith Alexander), предложил следующим образом противодействовать мусульманским радикалам: «(Их) уязвимости, если таковые будут обнаружены, вероятно, поставят под вопрос приверженность радикалов делу джихада, что приведет к разрушению или утрате их авторитета». Агентство объяснило также, что такого рода уязвимости могут включать в себя «просмотр материалов сексуального характера в режиме онлайн» или «использование части получаемых ими пожертвований на покрытие личных расходов». В этом документе АНБ назван один потенциальный объект - «уважаемый член научного сообщества», «уязвимостью» которого является «неразборчивость при посещении онлайновых ресурсов».
Интернет смог централизовать коммуникации, а также переместил в киберпространство наибольшую часть коммерческого секса. Всего в мире существует 25 миллионов сайтов скабрезного содержания, и в 2013 году было зафиксировано в общей сложности 10,6 миллиарда просмотров страниц в месяц на пяти наиболее популярных порно-сайтах, а онлайновая порнография превратилась в глобальный бизнес; к 2006 году эта отрасль принесла 97 миллиардов долларов прибыли. Бесчисленное количество пользователей интернета посещают порнографические сайты, и почти никто из них в этом не признается, тогда как АНБ имеет легкий доступ к информации о сомнительных привычках своих объектов по всему миру независимо от того, идет ли речь о мусульманских активистах или о европейских лидерах.
По мнению Джеймса Бэмфорда (James Bamford), автора двух заслуживающих доверия книг об агентстве национальной безопасности, «операции АНБ пугающим образом напоминают операции ФБР под руководством Эдгара Гувера в 1960-е годы, когда Федеральное бюро использовало для «нейтрализации» своих объектов подслушивание телефонных линий для обнаружения таких уязвимостей как сексуальная активность».
Джамиль Джаффер (Jameel Jaffer) из Американского союза защиты гражданских свобод (ACLU) предупреждает о том, что следующий президент может «попросить АНБ использовать результаты слежки для дискредитации политических оппонентов, журналистов или правозащитников. АНБ использовала свою власть для этих целей в прошлом, и было бы наивным полагать, что оно не сможет использовать таким же образом свою власть в будущем». Даже в докладе о проведенной недавно по инициативе президента Обама проверке работы АНБ было подчеркнуто: «В свете уроков нашей собственной истории… в какой-то момент в будущем высокопоставленные правительственные чиновники могут решить, что этой огромной базой данных, содержащей исключительно чувствительную персональную информацию, можно воспользоваться».
На самом деле разоблачитель Эдвард Сноуден, по сути, и обвинил АНБ в проведении именно такого рода слежки. В своем письме бразильскому народу, направленному в декабре 2013 года, Сноуден писал: «Они даже следят за тем, кто заводит романы или рассматривает порнографию, и делается это для того, чтобы при необходимости иметь возможность нанести ущерб репутации соответствующему объекту». Если Сноуден прав, то одной из ключевых целей слежки АНБ за мировыми лидерами является не национальная безопасность Соединенных Штатов, а политический шантаж – как это и делалось с 1898 году.
Проведение подобного рода дигитальной слежки обладает огромным потенциалом по части организации скандалов. В связи с этим можно вспомнить вынужденную отставку губернатора штата Нью-Йорк Элиота Спитцера (Eliot Spitzer) в 2008 году после того, как в результате обычного прослушивания телефонных линий было установлено, что он пользуется услугами девушек из служб эскорта. Можно привести еще один пример – отставка министра по делам бюджета Франции Жерома Каюзака (Jerome Cahusac) в 2013 году после того, как в результате прослушивания телефонных линий стало известно о наличии у него секретного счета в одном из швейцарских банков. Как всегда, источниками политического скандала продолжают оставаться секс или деньги – и как раз за этими двумя вещами АНБ может следить без особого труда.
С учетом высокой чувствительности коммуникаций в сфере исполнительной власти мировые лидеры резко отреагировали на сообщения о слежке АНБ. Ангела Меркель потребовала для своей страны исключительного статуса члена группы «Пяти глаз», Европейский парламент проголосовал за сокращение обмена банковскими данными с Вашингтоном, а президент Бразилии Русефф отменила государственный визит в Соединенные Штаты и дала указание приобрести за 560 миллионов долларов спутниковую коммуникационную систему для того, чтобы избавить свою страну от контролируемой Соединенными Штатами версии интернета.
Начав передавать все возрастающие потоки документов АНБ для ознакомления общественности, Эдвард Сноуден позволил нам взглянуть на меняющуюся архитектуру глобальной власти Соединенных Штатов. В самом широком плане дигитальная «ось» Обамы служит дополнением его общей стратегии обороны, о которой было объявлено в 2012 году. В ней говорится о сокращении обычных вооружений с одновременным расширением деятельности в выгодных с точки зрения рентабельности направлений - в космическом пространстве и в киберпространстве.
Произведя незначительные по своим размерам сокращения расходов на дорогие виды вооружений и на общий размер вооруженных сил, президент Обама инвестировал миллиарды долларов в создание новой архитектуры глобального информационного контроля. Если мы сложим 791 миллиард долларов, предоставленный Министерству внутренней безопасности (Department of Homeland Security), и 500 миллиардов долларов, потраченных на имеющую отношение к обороне версию глобальной разведки за 12 лет, прошедших с 9 сентября 2001 года, то тогда получается, что Вашингтон вложил 1,2 триллиона долларов в новый аппарат мирового господства.
Бюрократия в области безопасности столь могущественна, что в своем недавнем докладе о деятельности правительства Обама рекомендовал упорядочить, а не реформировать современную практику АНБ, что позволяет этому агентству продолжить подслушивать телефонные разговоры в Америке и осуществлять слежку за иностранными лидерами в обозримом будущем. Киберпространство предлагает Вашингтону подходящую для режима строгой экономии сферу деятельности, хотя и за счет потери доверия самых близких союзников. Это противоречие будет осложнять глобальное лидерство Америки в ближайшие годы.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Комментариев нет:
Отправить комментарий