План Меркози

Пессимисты предрекают конец евро, а с ним и единой Европы в ближайшие месяцы, если не недели. Европейские лидеры ищут рецепты спасения. Корреспондент «РР» наблюдала за лечением Европы из главной операционной — Германии.

В небо над Берлином смотрят два бронзовых голых мужика, сюрреалистически торчащие из стены бундестага. Самый стильный парламент самой богатой страны Европы уже которую неделю обсуждает, сохранится ли она в той форме, к которой мы привыкли за последние десять лет. Внутри — стены с некрашеными мемориальными фрагментами старого Рейхстага, инсталляция, собранная из статей немецкого законодательства, и стекло, очень много стекла: стеклянный купол прямо над залом заседаний, стеклянные стены, стеклянные лифты. Слуги народа сидят за стеклянными стенами своих кабинетов, всем своим видом показывая, что им нечего скрывать от избирателей.

— Очень сложно было привыкнуть, — говорит помощница одного из депутатов, — посмотрите на этот прозрачный со всех сторон лифт — и сразу отучитесь надевать юбку на работу. Но куда тяжелей живется депутатам, которые сидят на первом этаже, на одном уровне с туристами: им заглядывают прямо в компьютер. Как-то раз на окне одного депутата так и написали: «Пожалуйста, не кормите». Чувствуешь себя и вправду как в зоопарке.

Во многом будущее еврозоны зависит
от канцлера Германии Ангелы Меркель

Прозрачность — то, к чему десятилетиями привыкали немецкие политики. Теперь они пытаются научить этой прозрачности остальную Европу. Канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Николя Саркози — Меркози, как их уже окрестили в европейской прессе, — после неоднократных и многодневных переговоров и ценой возможной потери Великобритании (на полном серьезе идут разговоры о выходе упрямых англичан из ЕС) привели Европу к созданию налогового союза. С весны следующего года нарушителей финансового режима в Европейском союзе фискальные органы смогут не только отругать и выставить на всеобщее обозрение, как это сейчас делается с погрязшими в долгах Грецией и Португалией, но и вмешаться в работу национальных правительств.

Строгость европейских политиков не вызывает восторга в Греции, которая в свое время вошла в еврозону, приукрасив свою бухгалтерию. Улицы Афин совсем недавно украшал плакат с Ангелой Меркель в нацистской форме. В проштрафившихся странах растет страх перед Германией, которая будет навязывать им свою волю, пусть на этот раз и не силой оружия.

— Как Европа дошла до такой жизни? Да очень просто, — объясняет «РР» депутат от ХДС Норберт Бартле. — За последние десять лет Маастрихтские соглашения нарушались где-то шестьдесят–семьдесят раз. Дефицит государственного бюджета не должен превышать 3% ВВП. Государственный долг не может быть выше 60% ВВП, а почти у всех стран Европы он выше. Все это было известно, и ничего не делалось. Национальная экономика — дело самой страны. До сих пор мы не могли сказать: «Дорогой парламент Греции, вы не можете принять решение по новым расходам, потому что у вас уже много долгов». И сейчас мы думаем, как можно влиять на подобные решения. До сих пор европейские страны показывали Европейскому сообществу свои бюджеты, когда уже ничего нельзя было изменить. Мы могли сказать, что бюджет приведет к новым долгам, но вмешаться не могли. Эта как если бы судья на футболе показывал игрокам красную карточку, а они бы продолжали играть.

Саркози уверен, что не стоило брать Грецию в ЕС

Сейчас немцы платят больше всех в общую европейскую «кассу взаимопомощи». И простым гражданам все сложней понять, сколько же они еще будут помогать «отстающим». В данный момент идет обсуждение облигаций, которые выпускало бы Европейское сообщество, а не отдельные страны. Своего рода проект макроэкономического коммунизма: каждая страна занимает по потребностям, а отдает по способностям.

Норберт Бартле считает такое решение невыгодным и, главное, бесполезным:

— Уравнивание всех рисков привело бы к тому, что у стран с большими проблемами в экономике не будет мотивации что-либо менять. Таким образом мы лечим симптомы, а не болезнь.

Бартоломеус Кальб, депутат от Христианско-социального союза, уверен, что обобществление долгов провоцирует политиков на безответственное поведение:

— Разные проценты, под которые продаются ценные бумаги тех или иных стран, связаны с ситуацией в стране: с эффективностью экономики, задолженностью государства, с его платежеспособностью. Будут общеевропейские ценные бумаги — не будет никакой разницы. Все же хотят, чтобы их переизбрали, и оппозиция хочет, чтобы ее выбрали. Если правительство выступит с неприятными предложениями по сокращению социальных выплат или их отмене, то оппозиция может пообещать отменить эти меры, ничем не рискуя: возникшие в бюджете страны дыры залатают другие, не сама эта страна. И если у кого-то не будет денег, заплатят немцы.

Европейские лидеры не могут найти рецепт спасения евро.

Тут мнение политика совпадает с мнением народа. Платить по чужим счетам никто не хочет.

— Да я что могу сказать: греки должны выйти из евро! — кашляет старушка в демократичной берлинской пивной, одном из немногих мест, где можно курить. — Пусть сидят со своими драхмами. Старушка приходит сюда каждую среду уже пятьдесят лет, помнит послевоенные годы, помнит блокаду Западного Берлина, как тогда выручили американцы, тоже помнит, но вот почему надо давать деньги грекам, она не понимает.

Приска Хинц, депутат немецкого парламента от партии зеленых, знает о господствующем в общественном мнении представлении о ленивых греках, которых приходится содержать. Но ситуация с Грецией гораздо сложней, дело тут не в том, кто сколько работает, а в эффективности самой экономики:

— Греция — особый случай, — объясняет госпожа Хинц. — Там проблема еще и в том, что все структуры устарели и остановились в развитии, нужно много времени, чтобы вообще как-то начать проведение реформ. Например, греческие налоговые службы работают без компьютеров. Нет земельного кадастра, то есть греки даже не могут собирать земельный налог. По сути, это высокоразвитая развивающаяся страна.

На экране в кабинете госпожи Хинц идет прямая трансляция дебатов в парламенте. Депутаты, активно жестикулируя, ругают Меркель за нерешительность: обычно она принимает решение об очередном транше европомощи где-то спустя полгода после того, как дает народу обещание этого не делать. Но сейчас под угрозой сама идея единой валюты, а отмена евро может привести к большим проблемам в самой Германии.

— Общая европейская экономика нам выгодней, чем кому бы то ни было, — говорит Приска Хинц. — Если еврозона перестанет существовать и все вернутся к своим национальным валютам, мы получим очень дорогую марку, а другим странам придется удешевлять свою валюту. И мы не сможем больше продавать свои товары, а почти 50% нашего экспорта приходится на Европейское сообщество.

Карстен Шнайдер, депутат бундестага от Социал-демократической партии, уверен, что евро в любом случае останется:

— Наша партия готова поддерживать евро, чего бы это ни стоило. Иначе мы снова распадемся на национальные государства. Плата за отказ от евро слишком высока.

Больше всего социал-демократы боятся, что отмена евро снова воздвигнет барьеры между странами, которые они убирали десятилетиями. Сейчас в Европе товары пересекают границы, не застревая на таможне, граждане стран — членов ЕС могут свободно выбирать себе место работы от мыса Нордкап до Кипра. Работают Европейский суд и Европарламент. Но регулировать экономику европейских стран могут только национальные правительства. Их интересы далеко не всегда совпадают с требованиями Европы, прежде всего когда речь заходит о непопулярных мерах, таких как повышение пенсионного возраста или резкое сокращение зарплат чиновников, как сейчас в Греции.

Снова и снова заходит разговор о создании организации, которая смогла бы контролировать работу правительств и парламентов отдельных стран. 82-летний философ и социолог Юрген Хабермас пишет в своей новой книге «О Конституции Европы» о возможности «экономического правительства Европы». Меркель и Саркози так далеко не пошли: две недели назад они договорились с лидерами других европейских стран о создании к марту следующего года Европейского налогового союза. Вряд ли грекам или португальцам понравится, что Европа начнет вмешиваться в решения, принимаемые в Афинах или Лиссабоне, но иначе не будет денег от ЕС, каждому придется решать свои проблемы самостоятельно. А кто-то уже разучился это делать и просто не выживет в глобальном мире: это раньше Голландия соревновалась с Испанией или Италией, а сейчас ей приходится конкурировать с Индией или Китаем, в одиночку ни одна европейская страна уже не справится с вызовами XXI века.

— Альтернатива одна — мы вернемся в Средневековье, — говорит социал-демократ Карстен Шнайдер.

Он, конечно, имеет в виду разобщенность европейских стран и немецких земель. Немецких политиков сейчас волнуют вопросы не только экономического, но и политического устройства ЕС. Как должны быть выстроены отношения 27 совершенно разных субъектов, чтобы одни не паразитировали на других и при этом никто никого не подавлял? Может ли продолжаться их гармоничное сосуществование или все-таки нужна централизация, твердая рука?

Бывший немецкий канцлер Гельмут Шмидт в своей пламенной речи на съезде Социал-демократической партии напомнил, что история Европы — это в большой степени история войн: «Европейскую историю можно представить себе как бесконечный поток войн между различными частями Европы. Но в 2050-м каждая из европейских наций будет составлять только долю процента от всего мирового населения. Это значит, что если мы, европейцы, надеемся сохранить какое-то место в мире, то можем добиться этого только вместе».

И тут мнение политиков с мнением народа уже не совпадает: при почти полном единодушии немецкой элиты в вопросе спасения евро и Греции завсегдатаи берлинской пивной относятся к этим затеям с большим скепсисом:

— Да нас ведь и не спрашивают, что делать с Грецией, и когда евро вводили, тоже не спрашивали. Большинство в Германии было против, но политики так уж решили без нас. Мы просто проснулись в стране, где все стоило в два раза больше, а зарплаты почти не изменились.

Немецкие политики медленно, но верно укрепляют Европу на деньги немецких налогоплательщиков и с цифрами в руках пытаются показать соотечественникам, как выгодна для них Европа. Но дело тут явно не только в деньгах, прежде всего немецкие политики стремятся избежать своей изоляции в Европе. Возврат к ситуации, когда Германия опять будет одна против всех, — такой вариант никого устраивает. Тут вспоминается лозунг, который пишут немецкие студенты и школьники на стенах домов: «Дорогие иностранцы, не оставляйте нас одних с этими немцами».

---------------------------------------------------------------------------------------------------------