Ой, ты, гой еси, Илья Муромец! Пряма дорожка не проста стоит: Заросла дорога лесами Брынскими, Протекла тут речка Смородина; Еще на дороге Соловейко-разбойничек Сидит на тридевяти дубах, сидит тридцать лит, Ни конному, ни пешему пропуска нет… Сидит Соловей-разбойник на сыром дубу, Сидит Соловей-разбойник, Одихмантьев сын. А то свищет Соловей да по-соловьему, Он кричит, злодей-разбойник, по-звериному, И от его ли то от посвиста соловьего, И от его ли то от покрика звериного Те все травушки-муравы уплетаются, Все лазоревы цветочки осыпаются, Темны лесушки к земле все преклоняются, А что есть людей — то все мертвы лежат. Прямоезжею дороженькой — пятьсот есть верст, Ай окольноей дорожкой — целая тысяча.
Жуткий, свистящий вой прорвался под кости черепа, скрутил судорогой и бросил на кричащих от боли егерей. Удар лбом о что то железное немного отвлек меня от визга и помог прийти в себя.
Повезло. До войны я пару лет успел поработать на верфях в Гамбурге, и такие сирены не валили наповал. Ну почти не валили.
Жуткий, свистящий вой прорвался под кости черепа, скрутил судорогой и бросил на кричащих от боли егерей. Удар лбом о что то железное немного отвлек меня от визга и помог прийти в себя. Повезло. До войны я пару лет успел поработать на верфях в Гамбурге, и такие сирены не валили наповал. Ну почти не валили.
Встав на колени, я потряс головой и, ухватившись за приклад пулемета, подтянул свое тело повыше.
"Вражеский снайпер на дереве! Слева на десять часов!" — послышался голос Вольке в наушниках.
Грррум! Старина МG-34 с хрустом сжевал тридцать звеньев пулеметной ленты и затих настороженно вглядываясь в темнеющее пятно между кронами дубов. Визг тут же затих. Секунд через двадцать раздался нарастающий хруст веток, и в густую траву между древних дубов свалилось окровавленное тело здоровенного мужика.
Народ в кузове грузовика потихоньку начал приходить в себя и вертеть головами.
Часть солдат выпрыгнула из машин и, присев на одно колено, настороженно выцеливали карабинами опасность. Другие избавлялись от завтрака прамо на доски кузова.
Командирская башенка танка, покрутившись с полминуты по сторонам, откинула люк и выпустила наружу нашего горяче-нелюбимого гауптмана Вольке.
Он махнул двум егерям, подзывая к себе, и те, позвякивая ранцами, потрусили к голове колонны.
"Вражеский снайпер на дереве! Слева на десять часов!" — послышался голос Вольке в наушниках.
Грррум! Старина МG-34 с хрустом сжевал тридцать звеньев пулеметной ленты и затих настороженно вглядываясь в темнеющее пятно между кронами дубов. Визг тут же затих. Секунд через двадцать раздался нарастающий хруст веток, и в густую траву между древних дубов свалилось окровавленное тело здоровенного мужика.
Народ в кузове грузовика потихоньку начал приходить в себя и вертеть головами.
Часть солдат выпрыгнула из машин и, присев на одно колено, настороженно выцеливали карабинами опасность. Другие избавлялись от завтрака прамо на доски кузова.
Командирская башенка танка, покрутившись с полминуты по сторонам, откинула люк и выпустила наружу нашего горяче-нелюбимого гауптмана Вольке.
Он махнул двум егерям, подзывая к себе, и те, позвякивая ранцами, потрусили к голове колонны.
Минутой позже, получив задачу, егеря пригибаясь направились к месту падения тела.
Я выцеливал в кустах любое шевеление, оседлав турель своего верного MG-34.
Тишина. Не нравится мне эта тишина. Обход с севера Киевского Укрепрайона нашей 3-й танковой группой, а особенно нашим подразделением, носит какой то мистический характер. Ведь кроме этого покойничка нам с утра не попадался никто. Как раз с момента, когда наезженная грунтовая дорога, как то вдруг превратилась в широкую тропинку с массой корявых корней, выпирающих из прошлогодней листвы и мха. С того момента так же затихла канонада на Юге, в районе Виты-Почтовой. Там наши пытались проломить большевистский бетонный пояс.
И дорога не нравится. Два грузовика с пехотинцами и Pz.III Ausf с грехом пополам продираются по этой неизвестно куда ведущей дороге, и кто его знает сколько нам еще ехать.
Вольке соскочил с башни танка и прогулочным шагом двинулся к деревьям, у которых топтались его бойцы.
Я в который раз покрутил стволом пулемета по сторонам и тут заметил, как из-за поворота дороги появился верховой на понурой гнедой кляче. Наездник, судя по всему, ехал давно, и его фигура выражала вселенскую скуку и желание свалиться прямо у копыт своего Росинанта. Провернув пулемет в сторону наездника, я взял его на прицел и с удивлением отметил, что мужичина был одет явно не по сезону. Я бы сказал не по моде. Его грудь обтягивала кожаная куртка с нашитыми металлическими бляхами. У пояса мерно покачивался метровой длинны двуручный меч. Голову украшал опять же металлический шлем. Не партизан явно. Да и на комиссара он мало походит. Больше на сумасшедшего.
Вольке уже возвращался, а за его спиной два дюжих егеря упираясь волокли мою жертву.
И они сошлись у танка одновременно. Гуаптман и тот придурок на лошади.
Оба оторопели. Придурок, от того что проснулся и увидел перед собой наш единственный танк и доблестного офицера Германского вермахта, а Вольке от неожиданности, так как подходил гауптман к Pz.III со стороны хвоста колонны и не мог видеть до самой последней секунды это чудо в перьях.
-Хальт! — резко прозвучала команда.
-Обана! Никак варяги понаехали..- послышалось в ответ.
Всадник, добродушно ухмыляясь, оглядывал тщедушную фигуру Вольке и не собирался проявлять ни капли уважения и почтения к представителям победоносной армии.
Разумеется, гауптман не смог снести столь явного пренебрежения лично к нему и постарался выразить все негодование и неприязнь в одном предложении.
-Wer sind Sie? Zeigen Sie Ihre Papiere! Und sofort kommen mit dieser Stute!
Физиономия наездника помрачнела и он крякнув сообщил собеседнику:
-Да пшел ты на.. уродина заморская! Раскаркался тут как дома. - и дернув поводья попытался объехать Вольке.
В этот момент из за танка появились две мокрые спины егерей, тащивших моего покойничка. Почуяв, что груз доставлен, егеря бросили его и, отдуваясь, развернули свои физиономии к начальству с целью доклада о ....
Далее последовали события.
Гауптман Вольке, сообразив, что теперь он в большинстве, рыкнул на егерей и те, выйдя из столбняка, кинулись к лошади с явной целью стащить всадника на землю.
Бородач пришпорил свою клячу, и она мгновенно преобразилась в энергичную сволочь, которая у один момент ударами копыт отправила в нокаут обоих егерей, и те, приземлившись в высокую траву, перестали напоминать о своем присутствии в этом мире. Вольке выхватил свой "Парабелум" и, как это нередко бывало, промахнулся. Вернее, он попал в седока, но только в одну из его металлических блях, чем существенно разозлил Бородатого.
В следующую секунду на голову гауптмана опустился невесть откуда взявшийся кистень, и Вольке рухнул в пыль у гусениц танка со счастливой улыбкой на перекошенном лице.
Наводчик Pz.III, видя какое безобразие творится с его командиром, нырнул в башню и попытался развернуть ее в направлении бородатого верзилы. Скорее всего тот воспринял поворот башни и особенно ствола в его сторону как угрозу и Хрясь! — смахнул своим мечем половину 37 миллиметрового орудия. Дзынь! — и пулеметный ствол, торчавший с правой стороны башни, превратился в загнутый вверх крючок. Еще двенадцать секунд все участники боестолкновения, кроме Бородатого, позабыв про винтовки, делали только одно дело — бежали. Быстро.
Я благоразумно свалился мешком в кузов и прикрыл глаза, изображая истинную добродетель.
С минуту в стороне танка раздавался легко узнаваемый по интонациям знаменитый русский мат.
Когда стук копыт затих в дали я отправился восстанавливать справедливость. А именно — откачивать Вольке.
Тот не хотел откачиваться и минут пять сопротивлялся моим ожесточенным усилиям в виде натирания ушей и надавливания точки между губой и носом.
А дальше... Как оказалось — Бородатый уволок того мужика, которого я свалил с дерева. Видимо дорог он ему был. Ночью на нас напал секретный ночной бомбардировщик и тремя меткими выстрелами (черт знает чем там коммунисты их заправляют) спалил нам танк и два грузовика. Понятно, что я как младший чин ответственный за все сразу, не спал и успел влепить в русский летательный аппарат с полсотни патронов. Однако меня смутило, что бомбардировщик летел беззвучно, а вот падал за лес громко крича. И удирал визжа ломая вековые елки и топча подлесок.
Вольке уже возвращался, а за его спиной два дюжих егеря упираясь волокли мою жертву.
И они сошлись у танка одновременно. Гуаптман и тот придурок на лошади.
Оба оторопели. Придурок, от того что проснулся и увидел перед собой наш единственный танк и доблестного офицера Германского вермахта, а Вольке от неожиданности, так как подходил гауптман к Pz.III со стороны хвоста колонны и не мог видеть до самой последней секунды это чудо в перьях.
-Хальт! — резко прозвучала команда.
-Обана! Никак варяги понаехали..- послышалось в ответ.
Всадник, добродушно ухмыляясь, оглядывал тщедушную фигуру Вольке и не собирался проявлять ни капли уважения и почтения к представителям победоносной армии.
Разумеется, гауптман не смог снести столь явного пренебрежения лично к нему и постарался выразить все негодование и неприязнь в одном предложении.
-Wer sind Sie? Zeigen Sie Ihre Papiere! Und sofort kommen mit dieser Stute!
Физиономия наездника помрачнела и он крякнув сообщил собеседнику:
-Да пшел ты на.. уродина заморская! Раскаркался тут как дома. - и дернув поводья попытался объехать Вольке.
В этот момент из за танка появились две мокрые спины егерей, тащивших моего покойничка. Почуяв, что груз доставлен, егеря бросили его и, отдуваясь, развернули свои физиономии к начальству с целью доклада о ....
Далее последовали события.
Гауптман Вольке, сообразив, что теперь он в большинстве, рыкнул на егерей и те, выйдя из столбняка, кинулись к лошади с явной целью стащить всадника на землю.
Бородач пришпорил свою клячу, и она мгновенно преобразилась в энергичную сволочь, которая у один момент ударами копыт отправила в нокаут обоих егерей, и те, приземлившись в высокую траву, перестали напоминать о своем присутствии в этом мире. Вольке выхватил свой "Парабелум" и, как это нередко бывало, промахнулся. Вернее, он попал в седока, но только в одну из его металлических блях, чем существенно разозлил Бородатого.
В следующую секунду на голову гауптмана опустился невесть откуда взявшийся кистень, и Вольке рухнул в пыль у гусениц танка со счастливой улыбкой на перекошенном лице.
Наводчик Pz.III, видя какое безобразие творится с его командиром, нырнул в башню и попытался развернуть ее в направлении бородатого верзилы. Скорее всего тот воспринял поворот башни и особенно ствола в его сторону как угрозу и Хрясь! — смахнул своим мечем половину 37 миллиметрового орудия. Дзынь! — и пулеметный ствол, торчавший с правой стороны башни, превратился в загнутый вверх крючок. Еще двенадцать секунд все участники боестолкновения, кроме Бородатого, позабыв про винтовки, делали только одно дело — бежали. Быстро.
Я благоразумно свалился мешком в кузов и прикрыл глаза, изображая истинную добродетель.
С минуту в стороне танка раздавался легко узнаваемый по интонациям знаменитый русский мат.
Когда стук копыт затих в дали я отправился восстанавливать справедливость. А именно — откачивать Вольке.
Тот не хотел откачиваться и минут пять сопротивлялся моим ожесточенным усилиям в виде натирания ушей и надавливания точки между губой и носом.
А дальше... Как оказалось — Бородатый уволок того мужика, которого я свалил с дерева. Видимо дорог он ему был. Ночью на нас напал секретный ночной бомбардировщик и тремя меткими выстрелами (черт знает чем там коммунисты их заправляют) спалил нам танк и два грузовика. Понятно, что я как младший чин ответственный за все сразу, не спал и успел влепить в русский летательный аппарат с полсотни патронов. Однако меня смутило, что бомбардировщик летел беззвучно, а вот падал за лес громко крича. И удирал визжа ломая вековые елки и топча подлесок.
Потом мы нарвались на местных конных крестьян с узкими глазами, и те, как бы между делом, под аккомпанемент зверского улюлюканья уложили половину наших, оставив на поле боя одну раненную клячу. Что интересно — убивали они нас из луков.. Видимо совсем плохо у Сталина с металлом.
А когда я остался один, и за мной на болотах увязалась орда какой то нечисти, я попрощался с жизнью и моей пышнотелой Гретхен. Однако нечисть вдруг бросила преследование и удалилась восвояси. Зря я радовался.
Еще через десяток километров топтания в болотной жиже я выполз на полянку и увидел там пример местного зодчества. Маленький коттедж, построенный на парочке пней вместо нормального фундамента. Корни пней напоминали заскорузлые и когтистые куринные лапы.
Если бы знать заранее...
Бабулька оказалась страшной, как кошмарный сон, но умудрилась меня оттереть и отмыть от крови, пота и грязи. Накормила, напоила и ускакала куда-то на своей хромой ноге. Что-то мне подсказывает, что помчалась она прихорашиваться. И судя по скорости, с какой дама умчалась пудрить носик, ее давненько не навещали гости.
Дай бог мне силы справится и с это напастью. И не раз.
Сдается мне, что мы попали с этим походом на Восток.
Крепко попали.
Источник: nnm.ru
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Комментариев нет:
Отправить комментарий