Предвыборная риторика показала, что выходить к русской общине с усредненными лозунгами о европейских стандартах жизни, право, не стоило. Мало того, что община имеет расслоение на относительно богатых и очень даже бедных граждан Эстонской Республики, граждан Российской Федерации и лиц без гражданства, людей старшего возраста, имеющих опыт жизни в Советском Союзе, и молодежи, такого опыта не имеющей, неожиданно выяснилось, что эстонские граждане имеют еще и внутреннее деление на правопреемных и натурализованных, чьи интересы во многом не совпадают.
Осмелюсь предположить, что молодежь, не имеющая опыта жизни в СССР, обладающая эстонским гражданством (правом голоса) и владеющая государственным языком вряд ли поведется на призывы о срочном введении второго государственного языка. Очевидно, что пенсионеры с советским опытом поведут себя иначе, но для них даже небольшое ежегодное пособие от муниципальных властей служит отличным стимулом к благодарности. Это только предположения, основанные на логике и здравом смысле, подтвердить которые или опровергнуть без специальных социологических исследований невозможно. Разумеется, эстонские социологи изучают состояние и процессы, происходящие в русской общине в интересах заказчика (государства), но судить о целях и достоверности исследований русская община может только по тщательно дозированным и весьма скудным сообщениям в прессе.
Если предыдущие выборы показали, что русская община не поддерживает введение второго государственного языка (опыт ОНПЭ-КПЭ), то нынешние выборы свидетельствуют о том, что призыв защитить русские школы от ускоренной эстонизации тоже не может служить всеобщим объединительным мотивом. Очевидно, что «антикризовый трояк», который нам выдавали за «антикризисную программу», не удовлетворяет интересам крайне разобщенной русской общины.
Следовательно, если антикризисная программа нужна, то составлена она может быть не на основе умозаключений, а на данных подробного социологического исследования. Экономическая часть программы должна быть составлена экономистами, политическая часть – политиками, культурная часть – специалистами по культуре, антидискриминационная часть – юристами и правозащитниками, молодежная часть – молодыми, и т.д. Представляется крайне важным, чтобы такая программа учитывала бюджетные возможности государства и местных самоуправлений.
Например, если программа будет содержать требование о введении второго государственного языка, то это требование должно быть основано на четко выраженной воле русской общины, политически обосновано, юридически проработано, т.е. должно содержать перечень законов, начиная с Конституции, которые должны быть изменены. Должен быть разработан план введения двуязычия в действие и определены примерные сроки. Но, главное, община и государство должны знать, сколько это будет им стоить в материальных и нематериальных затратах. Например, сколько будет стоить замена табличек с наименованиями улиц на двуязычные или замена дорожных указателей, замена различных вывесок и табличек в частном секторе, сколько будет стоить перевод парламентской, правительственной и муниципальной документации на два языка, et cetera, et cetera, et cetera.
Следует также заручиться международной поддержкой на уровне ЕС и ООН. Наконец, нужно убедить самих эстонцев, что двуязычие это благо. Нужно убедить эстонца в том, что моноязычная политика государства находится в противоречии с конституционным обетованиям сохранения языка и культуры на все времена. За последние 20 лет эстонский развивался и обогащался в основном за счет русского и английского языка, т.е. подвергся усиленной иноязычной интервенции, что не способствует его сохранению в первозданном виде. Это моя точка зрения. Подтвердить или опровергнуть ее можно только специальными лингвистическими исследованиями.
В наших условиях политический или социальный лозунг, не подкрепленный серьезной предварительной работой, есть пустое и вредное для общины сотрясение звука. Нечто напоминающее целенаправленную и систематическую работу мы наблюдаем сегодня только на примере Совета русских школ. К сожалению, в работе совета, во всяком случае, в ее обнародованной части, просматривается больше любительства, чем профессионализма. Представление о том, что сегодня любой этнически мотивированный дилетант (кухарка, управляющая государством!) может заменить профессионала является порочным. Еще у дедушки Ивана Андреевича Крылова сказано на сей счет так:
Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не пойдет на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит.
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело все погубит,
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать совета.
(«Кот и щука».)
Доходит до смешного, когда этнически мотивированная публика начинает требовать от русской публицистики «конкретных предложений» и «конструктивной критики». Любая критика «наших» (русских!) даже самая доброжелательная и заинтересованная приравнивается к национал-предательству. Однако перед публицистикой и критикой стоят совершенно иные задачи, чем перед политикой. Конкретные предложения и так называемая конструктивная критика это удел политиков и общественных деятелей, непосредственно вовлеченных в критикуемые процессы.
Проблема в том, что у русской общины не осталось политиков, а те, что претендуют на роль публичных лиц, предпочитают анонимно или полуанонимно «собачиться» в комментариях на интернет порталах под чужими статьями. Таково видно наше представление о публичной политике! И это уже не смешно, когда защитники русского языка и русской школы сами не в ладах с русским языком. А еще есть самозваные «правозащитники» без юридического образования, антифашисты без фашистов, благотворители, требующие от России средства на благотворительность, и т.д.
В умах этнически мотивированной эстонской публики уже зреют планы создания новой партии, которая «положит конец политике как таковой». Вполне вероятно, что «Русская партия Эстонии» – ветеран русской политики уже в самое ближайшее время прикажет долго жить (по крайней мере, до очередных муниципальных выборов). С другой стороны раздаются призывы закрепить девять десятых процента – пять тысяч голосов! – «Русской сборной» созданием на ее основе новой партии. На Северо-востоке страны поговаривают о необходимости создания региональной партии.
Если региональная партия, мотивирована очевидными экономическими, политическими и культурными проблемами Северо-востока, то новая общегосударственная «русская» партия не мотивирована ничем, кроме правопреемных обид. И ведь никто не спросил общину, а нужна ли ей собственная партия? Способна ли она содержать ее на уровне средней эстонской партии? И все ли, кто голосовал за сборную, а их немало готовы вступить в новую партию и таким образом связать себя обязательствами и ответственностью? Партия не рукавица: с белой ручки не стряхнёшь. Это, прежде всего, ежедневная работа, которую невозможно оставить в партийном офисе, просто захлопнув дверь.
Self made публичный политик это повседневный труд, который начинается с приглашения имиджмейкера, истребления длинных сальных волос и серег в ушах, соблюдения dress code – смены потрепанных джинсов и свитера на ежедневный костюм с галстуком и приличные туфли. Публичный политик это самообразование, уроки ораторского искусства, хороших манер и правил поведения в обществе, навыки общения, умение владеть вниманием любой аудитории, пусть даже настроенной враждебно, умение держаться перед объективом фото и видео камер, умение выбирать компанию для работы и развлечений, усидчивость и способность к монотонной работе, наконец, умение пить водку, не пьянея, et cetera, et cetera, et cetera. А еще следует потратиться на стоматолога, маникюр, регулярные визиты к косметологу, стилисту и заодно подлечить потные ладошки. А еще проконсультироваться у психолога относительно избавления от вредных привычек и зависимостей.
Одной только этнической мотивированности маловато будет для успеха в политике, поэтому, сегодня мы имеем то, что имеем, а не то, что хотелось бы иметь. Наличные русские «политики» и «элита» понятия не имеют обо всех этих мелочах публичной политической жизни. Складывается впечатление, что они живут ожиданием найти кошель с деньгами (лопатник с бабками!), который чудесным образом решит все проблемы. Именно эти надежды определяют отношение к «кошелькам» – России, Евросоюзу, ООН и даже НАТО.
У Бориса Гребенщикова есть тексты песен, вмещающие в себя поразительные философские откровения. Вот, например, несколько строк из песенки «Сны о чем-то большем»:
Когда наступит время оправданий,
Что я скажу тебе?
Что я не видел смысла делать плохо,
И я не видел шансов сделать лучше.
Русская община как биомасса обладает мудрой инертностью (неспешностью в запрягании лошади в телегу, дрожки, боевую тачанку). Община не видит смысла делать плохо, когда нет возможности сделать лучше. Так называемая самостоятельная русская политика в ее глобальной ипостаси очевидно должна умереть как можно быстрее, чтобы возродиться в ипостаси региональной. Региональная политика это как «профсоюзы – школа коммунизма». Политике тоже нужно учиться – копить знания, навыки, средства, опыт и в этом нет ничего позорного. Позорно то, что двадцать лет в эстонской политике потрачены бездарно. Позорно то, что количество общинных утрат значительно превышает количество приобретений.
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Комментариев нет:
Отправить комментарий