Андрей Бабин: Сегодня, 62 года назад...

Минувшим летом, 14 июня, предрассветный час застал меня в Пушкинском заповеднике. Ни души вокруг. Только птички щебечут... Казалось бы, о чем еще можно думать, бродя по пустынным дорожкам и аллеям Тригорского, кроме как о Пушкине и обо всем, что с ним связано?

Об этом, конечно, думалось, но первая мысль в то раннее утро была такая: сегодня – годовщина эстонской депортации 1941 года. Как и всегда в этот день.

Находясь же 25 марта в Эстонии, тем более, нельзя с утра не вспомнить, что сегодня – годовщина другой массовой депортации, 1949 года. Опять же каждый год вспоминается с тех пор, как эти печальные даты в конце 80-х были преданы широкой гласности. Хотя никто из моих родственников депортации не подвергся, вообще сталинские репрессии никого не задели. Другие даты тоже, конечно, вспоминаются, но сегодня речь об этих.

Нет в мире ни одного народа, исторический путь которого был бы озарен только солнцем и усеян одними лишь розами. У каждого были свои драмы и трагедии, лишения и потрясения. Народу Эстонии, среди прочего, пришлось пережить эти две массовые депортации, которые принесла новая власть.

Эстонские девушки, депортированные
о. Саарема. Кировская область,
на лесозаготовках.

Каждый, кто обладает мало-мальским воображением и способностью поставить себя на место другого человека, может в общем представить, что пережили тысячи семей утром 25 марта 1949 года, когда в их дома пришли люди в форме, приказали немедленно собираться, посадили в эшелоны и отправили в далекие холодные края за тысячи километров от родины.

Безусловно, это – трагедия. О ней надо помнить, напоминать при подходящих поводах, рассказывать подрастающим поколениям. Но делать это следует достойно, спокойно, благородно, объективно. К сожалению, эстонскому государству это не очень удается.

Один из примеров тому – серия показательных судебных процессов над мелкими исполнителями операции «Прибой», как называлась в документах органов госбезопасности мартовская депортация 1949 года. Эти процессы с заведомо обвинительными приговорами – бесславная страница в истории современного эстонского правосудия. Просто хотелось хоть кого-то наказать, хоть кому-то отомстить. Раз уж Российская Федерация как правопреемница сталинского СССР упорно не желает каяться и платить компенсацию.

Разумеется, не для того, чтобы оправдать будущих подсудимых, в Пенитенциарный кодекс была введена статья «Преступления против человечности». Таковыми среди прочих, являются «насильственная депортация, высылка/.../ совершаемые при подстрекательстве либо под руководством государства...» А также статья «Геноцид» - «Убийство члена /.../ группы, оказывающей сопротивление оккупационному режиму», как на современном эстонском юридическом называются «лесные братья». Наказание – от восьми (во втором случае – от десяти) до двадцати лет, или пожизненное заключение. Срока давности, как известно, такие преступления не имеют.

Депортированные эстонцы в гор. Слободской. 1953 год.

Мне довелось присутствовать в 2002 году на одном из первых процессов в этой серии. Судили бывшего оперуполномоченного Юрия Карпова. По делу проходили трое потерпевших – женщины, которым в марте 1949 года было 13, 8 и 6 лет. Одна из них, вспоминая подробности депортации их семьи, не могла сдержать слез. Другая вовсе так разрыдалась, что пришлось объявлять перерыв и вызывать «скорую помощь». Как будто речь шла о событиях, произошедших не полвека с лишним назад, а вчера...

Адвокат подсудимого спрашивал у каждой потерпевшей: «Знаком ли вам этот человек?». Конечно, нет. Одна женщина ответила подробнее: «Вы и сами прекрасно понимаете, что знать я его не могу. И вообще, при чем здесь он? Ясно же, что кто-то выше за этим стоял».

Это правда. А именно – Совет Министров Эстонской ССР, осуществлявший общее руководство операцией, рассказал Карпов суду. Списки высылаемых семей составляли волостные исполкомы. Каждая утверждалась в уезде, затем в Совете Министров, а также лично прокурором республики. Органам госбезопасности было поручено исполнение.

Высылке подлежали в основном так называемые «кулаки». Не потому, что богатые, а потому, что помогали бандитам, «лестным братьям», хотя многие платили им дань только из-за страха перед ними. То есть операция, по словам Карпова, в какой-то мере была ответом на просьбы простых тружеников защитить их от набегов разбойников. Хотя он признавал, что было и много горя и страданий невинных людей. В общем, настаивал он, судить о тех событиях надо, учитывая реалии тогдашнего сурового времени. И не плоско, как у нас принято, а объемно, со всех сторон. Но кто будет слушать старого гэбиста, да еще подсудимого, а в конце концов и осужденного?

Эстонцы-жители поселка Греч Кировской области. 1956 год.

Однако и настоящая эстонская патриотка Анне Ээнпалу, которая знает о депортациях больше, чем многие – и по собственному опыту, и как зампредседателя таллинского общества «Мементо» - как-то посетовала, что много обидных слов выслушала от соотечественников, когда считала нужным указать на то же, о чем, в частности, упоминал в суде Карпов – на роль местных властей в депортации, то есть, что списки высылаемых составляли их же земляки и соседи. Современные эстонцы не желают это слышать, они хотят только клеймить гэбистов и прочих сталинистов. Хотя очевидно, что все те, кто судит и осуждает с высоты сегодняшнего дня этих несчастных стариков – следователи КАПО, прокуроры, судьи, обыватели – действовали бы точно так же, окажись тогда на их месте, в рамках действовавших в то время законов и порядков. Просто этим людям не повезло – если это слово здесь уместно – оказаться в неудачное время в неудачном месте.

Самым известным среди тех, кто проходил в тех показательных процессах в качестве обвиняемого за участие в депортации, был Герой Советского Союза Арнольд Мери. Разумеется, его тоже ожидал обвинительный приговор. От клейма преступника, осужденного за преступление против человечности, против собственного народа, его спасла смерть.

...В тот день минувшим летом, 14 июня, который начался в Пушкинском заповеднике, имя Арнольда Мери тоже вспоминалось. Вечером мы с давнишним моим знакомым эстонцем вернулись в Таллин на рейсовом автобусе из Пскова. И дернул же меня черт уже у трамвайной остановки брякнуть ему в спину на прощание: «И все-таки ты не прав насчет Мери...»

У нас в той поездке разногласия обнаружились. В частности, по поводу книги об Арнольде Мери, которая была издана сразу после его кончины. Книга вызвала неожиданно резкое неприятие у моего приятеля. Правда, он ее и в руках не держал, но это неважно – достаточно того, что на обложке указано имя Арнольда Мери. Человека, которому в начале войны дали звание Героя только для того, чтобы использовать для пропаганды среди эстонцев, и которого по сей день, выходит, даже после его смерти прокремлевские силы используют для пропаганды, только уже среди русских, настраивая их против эстонцев. Хотя они и так уже настроены, особенно обитатели «ласнамяэского гетто», опоры прокремлевских сил.

Я пытался возражать – мол, о фигуре Арнольда Мери, каждый, конечно, волен иметь свое мнение, но почему хоть любопытства ради нельзя познакомиться с его взглядами и суждениями? Почему обвинять человека в смертных грехах – это нормально, а предоставить ему самому слово хотя бы в посмертно изданной книге – это антиэстонская акция?

«Почему это я не прав?» - повернулся ко мне приятель, уже вознамерившийся было пересечь рельсы. И выдал монолог, который надолго запомнится: «Вы, русские, никогда нас, эстонцев, не поймете! Никогда! Вам просто не дано понять маленький народ. Вам на нас плюнуть и растереть – как нечего делать!» - иллюстрируя сказанное, он сплюнул на асфальт и яростно растер это место каблуком. И опять принялся швырять мне в лицо обидные слова. Мне, русскому, который сегодня на рассвете, будучи в Пушкинском заповеднике, думал о депортации эстонцев почти 70 лет назад. В то время, когда он спокойно почивал, похрапывая.

А может, он и прав, подумалось вдруг: русский есть русский, эстонец есть эстонец, и никогда им...

Тут почти одновременно подкатили наши трамваи, и мы, не пожав друг другу руки, разъехались. Он отправился в сторону Нымме, оплота эстонцев, я поехал к себе в Ласнамяэ, русское «гетто»...

DzD

------------------------------------------------------------------------------------------------------