суббота, 6 августа 2011 г.

Поцелуй Великого инквизитора

Патриарх Кирилл взял на себя роль
объединителя трех славянских и
православных народов.
Почему не работает идеологема "Русского мира"

Все постсоветские годы в России крайне остро и болезненно ощущалась когнитивная разреженность – недостаток идей, смыслов, отсутствие универсального проекта развития государства, общества и в меньшей мере Церкви.

В общественном сознании переваривались идеи классического либерализма, либертаризма, евразийства и неоевразийства, охранительного консерватизма, консервативной революции, обществу предлагались разнообразные концепты – «Русская доктрина» Виталия Аверьянова и Андрея Кобякова, «Проект Россия» околокремлевских анонимов-охранителей, «Остров Россия» Вадима Цымбурского, «Пятая империя» Александра Проханова, «Суверенная демократия» Владислава Суркова, «Суверенитет духа» Олега Матвейчева, «Политическое православие» политтехнологов из окрестностей Чистого переулка (столичная резиденция Патриарха Московского и всея Руси), «Атомное православие» Егора Холмогорова и т.д.

Однако почти все эти проекты оказались идеократичными утопиями, поскольку базировались на каком-либо существенном допущении. Например, что подавляющая часть политической элиты должна стать сторонниками именно этой, а не какой-нибудь другой идеологии или политического концепта. В результате ни один из проектов, написанных талантливыми и неглупыми людьми, не попал в центр общественного интереса, ни один из них не завладел вниманием широкого круга адептов и последователей. Напротив, в обществе лишь усилилось убеждение, что эпоха идеологий и «больших» идей безвозвратно прошла, что в современном мире есть только прагматизм, утилитаризм, мелкие приватные интересы и постмодернистский иммунитет против сферы идеального как таковой.

И вот несколько лет назад появился концепт, который немного оживил идеологическое пространство и привнес ощущение некоторого идейного развития.

РПЦ и фонд "Русский мир" подписали соглашение о сотрудничестве
Четыре лика «Русского мира»

Речь о нескольких программах и доктринах (как светского происхождения, так и церковного) под общим названием – «Русский мир».

На данный момент все многообразие проектов, именуемых «Русским миром», можно свести к четырем основным концептам.

Во-первых, «Русский мир» как пространство распространения русского литературного языка, общих советских и постсоветских культурных кодов, общей ностальгии по СССР. Это направление концептуально озвучили политтехнологи «методологической» школы Петр Щедровицкий, Ефим Островский и Сергей Градировский (однако впервые концепт «Русского мира» заявили в середине 1980-х годов старшие «методологи» – Сергей Железко и Ирина Жежко). Они исходили из представления, что «Русский мир» – это поддающееся геокультурной интеграции пространство существования русского литературного языка. Русский язык задает иные параметры мышления, чем, скажем, английский, немецкий, арабский или китайский.

Во-вторых, философ и футуролог Александр Неклесса, понимающий «Русский мир» как «республику многих народов», как горизонтальное единство «многих Русей» – и российских, и находящихся за пределами России (подобный тип «Русского мира» популярен также в кругу сторонников и симпатизантов «новгородской» идеи (Вадим Штепа и др.), но отрицается москвоцентристами).

В-третьих, Кремль и околокремлевские круги, где «Русский мир» рассматривается как сфера влияния Кремля и возможного построения квазиимперской государственности либо москвоцентричного союза в рамках СНГ (концепт выступает как аналог евразийской доктрины, разработанный специально для Украины и Беларуси: евразийство – это ось Москва–Казань–Махачкала–Астана, «Русский мир» – ось Москва–Киев–Минск).

В-четвертых, Русская Православная Церковь и околоцерковные круги: «Русский мир» как сфера распространения влияния Чистого переулка и российского варианта православия, как русскоязычное и «русскокультурное» православное пространство, в котором должна быть единая интерпретация общей истории.

Почти во всех концепциях превозносится значение русского литературного языка, для большинства важна единая интерпретация «общего прошлого», почти все идеологи (за единичными исключениями) рассматривают украинскую и белорусскую идентичность, культуры и языки в качестве неприятных конкурентов для «Русского мира», наиболее радикальные пытаются их откровенно демонизировать, пояснить их возникновение «польско-австрийско-немецко-ватиканской интригой», а развитие и утверждение – протекционизмом коммунистического режима в 1920-х годах.

Святейший Патриарх Кирилл понимает «Русский мир» как наднациональный геополитический проект (по аналогии с Британским Содружеством Наций) – «если в стране используется русский язык как язык межнационального общения, развивается русская культура, а также хранится общеисторическая память и единые ценности общественного строительства».

Однако акцент в ней сделан не на церковно-мистическом, а на геополитическом и геокультурном содержании. Святая Русь, к которой апеллируют идеологи «Русского мира», – это реальность экклезиологическая, а не географическая и тем более не геополитическая. «Русский мир» – это не формула цивилизационной идентичности православных стран, а имперостроительная идеология с элементами этнонационализма.

Концепт «Русского мира» является развитием еще дореволюционной теории триединой русской нации, состоящей из трех субэтносов – великорусов, малорусов и белорусов. Каждое суверенное государство, согласно церковным канонам, может претендовать на автокефальную Православную Церковь. Но если великорусы, малорусы и белорусы – это три государства, но один народ (а именно так любят говорить идеологи «Русского мира»), то в таком случае единая для них всех Православная Церковь (Московский Патриархат) должна взять на себя функцию удержания России, Украины и Беларуси в едином геополитическом и геокультурном пространстве.

Концепт «Русского мира» в большинстве редакций основан на принципах властного моноцентризма и иерархической системы управления, характерных для российской политической культуры, но становящихся в условиях постиндустриального общества все менее привлекательными и конкурентоспособными.

Метафизическое измерение концепта заставляет вспомнить «Легенду о Великом инквизиторе» Достоевского: вместо трансцендентного – защита утилитарных интересов, вместо Христа – геополитическая доктрина по удержанию в общем пространстве «неразумных младших братьев», стремящихся к церковной и геокультурной независимости (прежде всего Украины, Беларуси и Молдовы).

Продвижение концепта «Русского мира» не принесло ни нового формата взаимопонимания внутри Украины или Беларуси, ни консолидации общих геополитических и геоэкономических интересов России, Украины и Беларуси на международной арене, ни нового цивилизационного или геокультурного знаменателя для православных стран.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------

Комментариев нет: