 |
| Владислав Понятовский |
У горняков гарантий меньше
- Ваш союз создавался под тем лозунгом, что, дескать, прежний шахтерский профсоюз был слишком инертным, а мы создадим то, что будет работать лучше и принесет горнякам больше результатов. Да, в апреле шахтеры получили новый коллективный договор. А что еще?
- Мы начали строить структуру нового профсоюза. Прежняя была неэффективна и затратна. Мы уже сократили на двух человек штат профсоюзного аппарата. Намечен еще ряд шагов для укрепления и развития организации. Нами созданы два фонда. Первый - социальный, предназначенный для членов нашего союза, которые попадут под сокращения и останутся без работы. И второй фонд - забастовочный. То есть мы стали накапливать деньги для поддержки людей и проведения необходимых акций.
- Что сейчас на повестке дня, если говорить о борьбе за права шахтеров? Или колдоговор все вопросы решил?
- Нет, вопросы не все решены. И даже не ставилось задачи все решить сходу. В этом коллективном договоре только закрепили те социальные гарантии, которые были, и добавили новые. Допустим, лагеря отдыха для детей работников шахт. Дальше задача стоит серьезная - добиться равного отношения ко всем работникам «Ээсти Энергиа». Потому что уровень коллективных договоров, заработные платы, социальные компенсации по структурным подразделениям концерна довольно сильно разнятся. И второе, что нас серьезно волнует и для чего мы создали социальный фонд, - это грядущее закрытие разреза «Айду» и шахты «Виру».
- Я бы сказал, что наименьшие социальные гарантии сегодня у шахтеров.
- Значит, социальный фонд вы предполагаете задействовать, когда речь пойдет о закрытии «Айду» и «Виру»?
- Да, это, по-видимому, станет для фонда первым серьезным испытанием. Пока не знаем, какое количество горняков останется без работы, да я так понимаю, что и у руководства «Ээсти Энергиа Каэвандусед» этих цифр еще нет. Они планируют часть работников трудоустроить. Тех, членов профсоюза, кто все-таки окажется без работы и встанет на биржу труда, мы и будем поддерживать из профсоюзных средств.
- Какой суммой?
- Где-то порядка 60 евро в месяц в течение полугода.
- При этом будет играть роль стаж работы, стаж в профсоюзе?
- Нет.
- Фонд ведь надо будет пополнять. Но если делать это только за счет отчислений от взносов, можно не поспеть за расходованием средств.
- Пока у нас других источников пополнения этого фонда, кроме членских взносов, нет. И мы не надеемся получить что-то дополнительное. Но наряду с поддержкой людей из профсоюзного фонда мы будем требовать, чтобы и работодатель, со своей стороны, составил и реализовал социальный план. Социальный план - это трудоустройство работников на других предприятиях региона, переобучение, фирменная пенсия, наконец.
- Нет. Кроме депозитного хранения, у нас других вариантов нет. К тому же, сегодня не то время, чтобы инвестировать, - слишком велики риски.
- Фонд будет формироваться за счет членских взносов. То есть подразумевается, что я даю деньги, из которых кому-то что-то выплатят, а мне, если я останусь при работе, никакие выплаты не «светят». Возникает вопрос: вот и не дам денег, если ничего с этого иметь не буду…
- Профсоюз основан на солидарности, поэтому таких вопросов нет. К тому же, членские взносы - вещь не персонифицированная, и устав не дает члену профессионального объединения больше или меньше голосов в зависимости от размера его взносов. У нас не акционерное общество.
- Как скоро может быть задействован другой фонд - забастовочный?
- Никогда не говори «никогда». С учетом планов работодателей из «Ээсти Энергиа» по сокращению постоянных расходов, всегда может возникнуть конфликтная ситуация. Любые акции, которые необходимо провести для защиты прав наемных работников-членов нашего союза, будут финансироваться из этого фонда. Речь не только о забастовках; пикеты, поездки в Таллинн, изготовление плакатов - все надо оплачивать.
- А из чего финансировались подобные действия до сих пор, ведь пикеты и прежде проводились?
- Боюсь вспомнить, когда шахтеры последний раз ездили на митинг. Это было, наверное, в 2009 году, когда они поддержали наш пикет против летних остановок Балтийской электростанции. Хоть наш профсоюз и является преемником «EPTAL», фактически мы приняли их профсоюзную кассу почти пустой.
- А в профсоюзе Балтийской станции эти фонды - социальный и забастовочный - уже были? То есть для энергетиков они не новость?
- Да, такие фонды есть в Союзе профсоюзов работников энергетики Эстонии, в который входил и профсоюз Балтийской электростанции. За время существования социального фонда им воспользовалась не одна сотня работников.
 |
| Нарвская электростанция |
- У нас создан совет уполномоченных Независимого профсоюза шахтеров и энергетиков, туда входят представители всех предприятий, которые состоят в нашем союзе. На этом совете утвердили уставы данных фондов, и всю информацию о доходах и расходах фондов мы должны представлять совету уполномоченных раз в год.
- Итак, эти фонды начнут работать...
- В каком-то смысле, лучше бы они вообще не потребовались (смеется)… Тем не менее, для использования они откроются в 2012 году. Сейчас идет накопление средств.
«При едином работодателе и профсоюз должен быть общим»
- Еще когда вышла на поверхность идея о том, что шахтерский профсоюз объединится с частью энергетиков, возникли сомнения: не подомнут ли энергетики шахтеров под себя? не получится ли «игра в ворота» одной из профессий?
- Как раз когда мы были разделены, работодатель - я имею в виду «Ээсти Энергиа» - на этом и «играл». Шахтерам он говорил: «вот энергетики такие нехорошие, они у вас все забирают». Энергетикам: «как вы можете требовать такую заработную плату, если у шахтеров она вот такая»… На самом деле, интересы работников при одном работодателе на сто процентов совпадают. Хоть «Ээсти Энергиа» и разделена на несколько сфер деятельности, все они переплетены под общим управлением. И шахтеры всегда были заинтересованы подтянуться и по социальным гарантиям, и по уровню коллективного договора к энергетикам. Поэтому интересы совпали, и никаких попыток давления с одной или с другой стороны при создании нашего профсоюза не было.
- Известны сложные отношения вашего профсоюза с Нарвским энергопрофсоюзом. Когда на электростанциях боролись за новые зарплаты, тот профсоюз вел речь о 25-процентном повышении, а ваша оценка была такой: важно не шуметь, а добиваться от работодателя реальных шагов. Что, ваш профсоюз более компромиссно настроен и более «приближен» к работодателю?
- Никакой близости, никакой зависимости, никаких личных связей с работодателем у меня нет. Если говорить о колдоговоре Нарвских станций, то мы реально оценивали ситуацию и отдавали себе отчет, что максимум, на который можно рассчитывать, - это 10-15 процентов. Так оно в результате и получилось.
Если же говорить о том, сколь мы резки и будем ли шуметь… Ну вот, не далее как в июле была акция, в которой участвовали представители обоих профсоюзов. Мы протестовали против методов реорганизации Нарвских станций и методов производственного директора. Результат вам известен.
- Да. Производственный директор - больше не производственный директор. Кстати, в интервью, которое вы дали по этому поводу в «Дельфи», вы пригрозили открыть «шкафы со скелетами». По-моему, это похоже на ситуацию, когда один ребенок другому говорит: «А вот я та-акое знаю, а тебе не скажу» - «А что ты знаешь?» - «А не скажу-у» - «Ну, скажи-и» - «А не скажу-у» - «Фу, бяка!»… Откройте те секреты, которые вы знаете, если они угрожают энергобезопасности.
- Пока еще не время. Да и в работе профсоюза всегда нужно иметь серьезные аргументы, чтобы спорить с работодателем…
- Или фигу в кармане. Или камень за пазухой…
- Ну, как хотите, можете расценить. Я как руководитель профсоюза всегда нахожусь на острие конфликта, и жизненный опыт подсказывает, что я всегда должен что-то придерживать как решающий аргумент для серьезного спора. Но можно смело сказать, что проблемы в энергетике Эстонии усугубляются.
Флэш-моб Нарвских энергетиков 25 июля 2011
Видео от gazeta.ee
- Что вы имеете в виду? Что самое главное?- Постепенно доля сланцевой энергетики будет в Эстонии уменьшаться. Дай Бог, чтобы мы смогли сохранить выработку - уже не только сланцевой, а всей энергии - на таком уровне, чтобы покрывать внутреннее потребление. Я уж не говорю об экспорте электроэнергии.
Сегодня «Ээсти Энергиа» ведет речь об очень больших инвестициях. Да, это так, но… Эти инвестиции, по моему мнению, можно было сделать давно. Еще в начале 2000-х годов было принято решение строить четыре новых энергоблока, отвечающих всем европейским параметрам по выбросам. На самом деле, на Нарвских станциях их осталось два. Стоимость новых энергоблоков десять лет назад составляла, в пересчете на евро, порядка 300 миллионов. Сегодня только один новый блок, который начинает строиться, оценивается в 550 миллионов евро.
Сейчас в концерне взят курс на сокращение постоянных расходов, то есть уменьшение персонала и затрат на ремонт. Если старую машину не ремонтировать, она, естественно, выйдет из строя, причем в самый неподходящий момент. То же самое происходит у нас. В связи с тем, что уменьшаются ремонтные и регламентные работы, аварийность увеличивается. А ведь мы уже частично работаем в рыночных условиях, и любой отказ от запланированной нагрузки влечет за собой покупку электроэнергии с открытого рынка. Когда в 2013 году рынок энергии откроется стопроцентно, то для энергетиков вообще наступит момент истины. Или мы должны будем работать как часы и давать в сеть плановую нагрузку, или будем платить штрафы, за счет которых будет покрываться разница цен при покупке с открытого рынка.
- Понимая все это, профсоюзы как-то могут влиять на перспективы энергетической отрасли?
- Прямого влияния оказать, конечно, мы не можем. Мы можем высказывать свое мнение, и при любом удобном случае это делаем. Но, к сожалению, решения у нас в государстве принимаются узким кругом лиц. Это относится не только к политике, но и к сферам производственным. Как говорится, чье лобби сильнее… С сожалением вижу, что «Ээсти Энергиа» постепенно превращается из производителя электроэнергии в производителя сланцевого масла.
- В условиях стойкого падения авторитета профсоюзов в Эстонии ваша организация тоже теряет своих членов?
- Наоборот, после того, как мы сначала добились, после многолетнего перерыва, выплаты годовой премии шахтерам, а потом повышения заработной платы, у нас даже пошло увеличение рядов. Люди начали вступать в профсоюз. Сейчас у нас порядка 2400 человек.
Если говорить о «стойком падении авторитета» профсоюзов, то люди сами виноваты в том, как они живут. «Для нас никто ничего не делает, поэтому мы профсоюзы не признаем» - такой позицией они сами себя загоняют в яму. Тот, кто хочет что-то изменить, всегда что-то делает. А когда человек просто сидит и плачет - естественно, он будет проваливаться дальше.
- Вы активностью членов своего профсоюза довольны?
- Пока мне трудно сказать об активности, поскольку наш новый профсоюз как единая структура энергетиков и шахтеров еще не проводил никаких акций. Но из общения с людьми на совете уполномоченных вижу, что у них есть желание защищать себя.
Комментариев нет:
Отправить комментарий