Начались российско-латвийские встречи историков, которые должны прийти к совместному соглашению об истории Латвии в ХХ веке.
Сопредседатель комиссии с латвийской стороны, профессор Инесис Фелдманис в интервью Телеграфу уверяет, что работа комиссии будет деполитизирована, и тут же радостно сообщает, что «российские историки не избегают слова «оккупация». Вот оно, счастье!
Арийская физика
Так ради чего нужна эта комиссия? Чтобы получить от российских историков согласие со своим видением исторических событий? Или выполнить политический заказ СОВРЕМЕННОЙ власти? А если власть переменится, то потребуется новая комиссия? И так каждые 70—100 лет?
Когда физик наблюдает распад атома урана, он знает, что есть он тут или его нет, и наблюдает за этим другой физик, или вообще никто не наблюдает — процесс идет просто потому что он объективно существует. Его могли наблюдать русский Курчатов, датчанин Бор, немцы Ган и Штрассер. Нацисты проиграли еще и потому во Второй мировой, что у них появилась такая штука как «арийская физика». Нельзя объективным вещам придавать субъективный характер — они этого не любят и очень зло мстят.
Субъективная реальность
История — сама по себе, с моей точки зрения геолога и геофизика, вообще не наука. Поскольку объективность ее находится под большим сомнением. Для репрессируемого реальность одна, для его конвоира — другая, для руководителя лагеря — третья, и совсем четвертая она на верхушке всей этой социальной пирамиды.
Пятая реальность — для семьи начальника лагеря, который получил повышение и улучшенный паек. Семья вообще живет в столице, и о том, чем занимается отец семейства, имеет смутное представление. А вот шестая реальность — это люди, которые в своем время пострадали от действий репрессированного хозяина хутора, его бывшие батраки, которые рады тому, что отлились кошке мышкины слезы. И где то там, вдали, маячит седьмая реальность, политического деятеля сопредельного государства, который выстраивает свою карьеру, эксплуатируя тему противодействия репрессивной машине соседей, и который никогда не видел первых шести реальностей.
 |
| И. Фелдманис о Саласпилсском лагере: «Всего там было уничтожено каких-то 2000 человек…» |
Что могут сказать историки? Как могут они ставить временные границы — «от сих до сих». События зачастую связаны со столь многими факторами, что ограничиться каким-то столетием просто невозможно.
Кто в Х веке в Европе мог предположить, что улучшение климата приведет к тому, что где-то далеко на востоке случится переизбыток коней, пасущихся на просторах зеленых степей Монголии? И упавшая «фишка домино» на берегах голубого Керулена даст старт цепной реакции, которая в виде монгольского ига докатится до Европы. Рождение Московского царства и гибель Киевской Руси — лишь эпизоды в этом процессе, который по сути еще не закончился.
Куда повернул, туда и вышло
Если бы комиссия имела лишь научные цели, то на ее работу, уверен, не выделили бы ни сантима. И, думаю, уважаемые ученые это прекрасно понимают, иначе они бы не призывали в своих обращениях не использовать ее для целей пропаганды. Однако есть политики, которым как раз именно это и надо — выбить из России признание факта оккупации, а затем — требовать возмещения убытков, а также в будущем — мотивировать перед мировым сообществом эту позицию. Это будет служить также и целям воспитания подрастающего молодого поколения в патриотическом духе. Можно, конечно, это делать и без российского признания вины, но лучше — если Россия «покается».
То, что ни к чему хорошему это копание в истории и маневрирование историческими фактами не приведет, ясно как божий день. Гуманитарные науки — это что дышло, куда повернул, туда и вышло.
Пограничники демократии
В политологии такие маневры постоянно возникают вокруг определения «границ демократии». Тут намедни, в канун Международного дня толерантности и терпимости, лидер латвийских правонационалистов Райвис Дзинтарс обрадовал всех нас сентенцией о том, что демократия тоже имеет границы. Он примкнул к славной когорте интеллектуалов, которые судят и рядят о них уже почти век.
Правда, с разных позиций. Например, пламенный большевик Лев Троцкий видел в кризисе германского парламентаризма конца 20-х годов сужение этих границ — «Парламент без большинства, с непримиримыми флангами, представляет наглядный и неоспоримый аргумент в пользу диктатуры. Еще раз со всей наглядностью выступают границы демократии...»
О необходимости расширения границ демократии неоднократно выступали Совет Европы и правительство США применительно к ситуации в Беларуси и ряде других стран. А тут, согласно г-ну Дзинтарсу, их надо сужать... Это не только противоречит европейским и американским идеологическим установкам — это вообще тупик, поскольку именно сужение границ демократического процесса ведет к нарастающему напряжению в обществе, которое, не находя выхода, может приобрести самые жуткие формы.
Неделю назад массмедиа сообщили о результатах исследования Рижского университета Страдыня, согласно которому в форумах трех порталов на латышском языке — DELFI, Apollo и TVNet самое популярное агрессивное слово — «вешать». На втором месте — «гнида», на третьем — «расстрелять». И хотя эти слова относятся не только к политике, но они характеризуют отношение людей к окружающему миру. Ни о какой толерантности для авторов этих комментариев речь не идет.
Что делать?
Премьер Домбровскис в праздничном выступлении 17 ноября отметил, что он горд (и совершенно справедливо), что за минувшие сто лет латышской нации удалось создать свое государство. При этом он подчеркнул, что латышская идентичность открыта для всех.
Это российская модель формирования национальной идентичности (впрочем, с тем же успехом ее можно назвать древнеримской или французской). Ее сила — в потенциальной возможности роста населения и его пассионарности. Но — при одном условии. Меньшинства должны желать это делать. А сделать это можно только тогда, когда государствообразующая нация демонстрирует свою заинтересованность в вливании в свои ряды «новых членов». Но как этого достичь, если сформировалась традиция обвинения русскоязычных, а точнее — русских во всех бедах латышского народа? Даже в жестокие времена Древнего Рима правящая элита завоеванных народов получала свое место в Риме, а местные религии уважались на государственном уровне.
Поэтому комиссии историков стоило бы поработать над академическим трудом (а потом переделать его в школьный учебник по толерантности), в котором бы акцентировались положительные моменты сосуществования народов. «1000 лет вместе» — такой труд был бы основой для формирования нового общества. И остается задать вопрос — а желают ли правящие элиты такого миролюбивого и толерантного решения?
Ещё:
«Латвия вошла в СССР под давлением»
Нужно начинать с невинных тем: Пётр I - оккупант
Как нам интегрировать латышей?
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Комментариев нет:
Отправить комментарий