воскресенье, 25 декабря 2011 г.

Юрий Никулин. Его бомбили, топтали копытами и досрочно хоронили

Знаменитым его сделала роль Балбеса
18 декабря исполнилось 90 лет со дня рождения народного артиста СССР, знаменитого анекдотчика (блестяще вел юмористическую передачу «Белый попугай»), человека, доросшего от клоуна до директора цирка и бывшего на экране Балбесом, а в жизни - умным, чутким, принципиальным. «С его уходом возникло щемящее чувство, что доброты осталось значительно меньше. «Казалось бы, меньше на одного Никулина, но это так много!» - написал в августе 1997-го, когда остановилось сердце Юрия Владимировича, Григорий Горин (который пережил его всего на три года). Горько и больно, что Никулина уже нет. Но как же замечательно, что он был!

Прошел две войны

До того, как стать любимым миллионами киноактером, Никулин был солдатом. Призванный 8 ноября 1939 года, служил в 115-м зенитно-артил­лерий­ском полку, который во время советско-финской войны охранял воздушные подступы к Ленинграду.

- Ко мне поначалу некоторые относились с иронией. Больше всего доставалось во время строевой подготовки. Когда я маршировал отдельно, все со смеху покатывались. На моей нескладной фигуре шинель висела нелепо, сапоги смешно болтались на тонких ногах. Я всегда знал, что некрасивый. Глиста в обмороке. Худой, длинный и сутулый. Но я нисколько не обижался. Про себя злился, но в то же время смеялся вместе со всеми. Что меня и спасало от дальнейших насмешек...

В апреле 1941-го переболевшего плевритом Никулина готовили к демобилизации. Но вскоре грянула Великая Отечественная… До весны 1943 года он воевал в составе зенитной батареи под Ленинградом. Пережил множество бомбежек, дослужился до старшего сержанта. Затем заболел воспалением легких и попал в госпиталь. Потом были тыловые части, контузия, 72-й отдельный зенитный дивизион под Колпино. Победу встретил в Прибалтике, а демобилизовался лишь год спустя.

Пережитые ужасы помогли годы спустя с абсолютной достоверностью воплотить на экране образы рядового Некрасова («Они сражались за Родину») и военного журналиста Лопатина («Двадцать дней без войны»).

«Русский гуманизм» ужаснул импресарио

В своей книге «Почти серьезно» Никулин вспоминает, как отец впервые привел его в цирк в пятилетнем возрасте. Мальчика так потрясли клоуны, что Юра уговорил маму соорудить ему наряд, «как у них». В нем - ситцевом, с желтыми и красными цветами, воротником-жабо из гофрированной бумаги, шапочке с кисточкой, тапочках с помпонами - и отправился в гости к соседской девочке, которая устраивала костюмированный вечер. Должного эффекта не произвел, даже когда стал падать, надеясь вызвать смех («Только одна женщина спросила маму: «Он у вас что, припадочный?». На другой день у меня болела спина, шея, руки, и первый раз я на собственном опыте понял: быть клоуном непросто»), но мечту не оставил.

В 1946-м, когда абитуриенту Никулину отказали все театральные вузы Москвы (мол, не бывать ему артистом ни-ког-да!), разочарованный фронтовик пробился в студию разговорного жанра при цирке на Цветном бульваре. Закончив обучение, стал работать ассистентом у популярнейшего клоуна Карандаша. Познакомился с Михаилом Шуйдиным, с которым они через два с половиной года вместе ушли от «босса», не раз срывавшегося на талантливых подчиненных. А ведь трио было великолепное. Сам правитель СССР Никита Хрущев хохотал над их «Сценкой на лошади».

Жена Никулина, Татьяна, с которой он познакомился в 1949 году, когда клоун пригласил увлекающуюся конным спортом студентку факультета декоративного садоводства Тимирязевской академии на свое представление, где чуть не погиб под копытами лошади (потом были встречи в больнице, свидания, а через полгода и свадьба), вспоминает:

- Лишь однажды я слышала, чтобы он кричал. Это было во время работы в Московском цирке, когда муж уже ушел от Карандаша. А тот был очень ревнив к смеху, вызванному не им. И вот он зудел, зудел что-то Юре, мол, «вы всё не то делаете». Юра терпел-терпел и вдруг схватил топор и закричал: «Я тебя убью!» Карандаш бежал от него со скоростью зайца...

Вообще же Никулин был добрейшей души человек. Когда наши артисты гастролировали в Мельбурне, одна из газет поместила снимок плачущей маленькой девочки. И объясняющую подпись: «Она плачет потому, что родители в это воскресенье не смогли достать ей билет на выступление Московского цирка». Юрий Владимирович с коллегами добились от импресарио разрешения дать в газете объявление, что артисты советского цирка приглашают к себе девочку, «которая плакала в прошлое воскресенье».

- К ужасу импресарио, в воскресенье вместе с родителями на представление пришло более двадцати девочек, - вспоминал с улыбкой Никулин. - Родители заявили, что плакали именно их дети. Импресарио сказал нам шутя: «Ваш русский гуманизм доведет меня до разорения». Но всех девочек и родителей всё-таки на представление пропустил.

В 80-е бывший клоун стал главным режиссером цирка на Цветном бульваре, а затем и его директором. Именно при нем для цирка, которому Юрий Владимирович отдал пятьдесят лет, построили новое здание.

- Папа был очень смешной, когда кому-то нужно было сделать выговор. Он больше переживал, чем тот, кому выговаривалось. Сначала долго не мог подобрать слова: ну что ж, ну как же так, ну почему ж… А потом так же долго испытывал чувство неловкости, - вспоминал Максим Никулин, сменивший отца на посту рулевого цирка на Цветном бульваре.

Юрий Никулин, "Я никуда не уеду"


«Я любил Балбеса»

- Популярным меня сделало кино, - признавал сам Юрий Владимирович. - Публика видела во мне Балбеса, и я публике подыгрывал. Я не считал Балбеса отрицательным героем, я его любил: странного, неунывающего, добродушного. А вот когда предлагали играть предателей или шпионов, отказывался...

Снимался он без отрыва от основного места работы - цирка. Потому и не смог принять очень многих предложений. И всё же сыграл в более чем 30 лентах. Единственной своей неудачей считал фильм «Ста­рики-разбойники». Мол, сценарий был написан лучше, чем то, что вышло на экраны. Замечательно исполнял драматические роли: Кузьма Иорданов («Когда деревья были большими»), монах Патрикей («Андрей Рублев»), дедушка главной героини Николай Бессольцев («Чучело»). Не говоря уже о военных… И всё же зритель больше всего ценит его комедийные работы.

«Раскрутил» Никулина лучший комедийный режиссер СССР Леонид Гайдай. В 60-м году Георгий Вицин, уже утвержденный на роль Труса для короткометражки «Пес Барбос и необычный кросс», побывал в цирке и рассказал Гайдаю о замечательном клоуне. Режиссеру тоже приглянулся Никулин. Лучшего Балбеса было не сыскать. И он согласился подстраивать съемки под цирковые выступления Юрия.

- С гримом всё просто, - заявил Гайдай. - У вас и так смешное лицо. Нужно только деталь придумать. Пусть приклеят большие ресницы. А вы хлопайте глазами. От этого лицо будет еще глупее...

Троица Никулин - Вицин - Мор­гунов, впервые «засветившаяся» в этом фильме, который идет всего 9 минут 40 секунд, настолько полюбилась зрителям, что буквально через несколько месяцев уже снимали вторую короткометражку - «Самогонщики».

Пес Барбос и необычный кросс, Самогонщики


В «Кавказской пленнице» он сниматься не захотел - не понравился сценарий. Согласился лишь после того, как Гайдай пообещал, что на съемках будет много импровизации. Ну, а когда снимали «Бриллиантовую руку», Юрия Владимировича умудрились… похоронить. В конце фильма его герой, Семен Семенович Горбунков, вываливается из багажника летящего по воздуху автомобиля. Для этой сцены сделали специальный манекен, очень похожий на артиста. Однажды уборщица, наводившая порядок в студии, приподняла простыню и увидела в ящике… Никулина. Не поняв, что это фигура из папье-маше, она тут же раззвонила на весь Адлер, где тогда проходили съемки, что любимец народа умер.

- Через час о моей «смерти» знали не только в Адлере, но и в других городах нашей страны, потому что уборщица по совместительству работала в аэропорту, - смеялся Никулин. - Узнав об этом, я немедленно позвонил в Москву маме. И хорошо, что предупредил: через день ее уже спрашивали о подробностях моей «гибели»…

Новодевичье кладбище (участок № 7)
Любимые медали

- У отца были такие качества характера, которым совершенно нельзя научиться, - уверяет Максим Юрьевич Никулин. - Во-первых, у него никогда не было второго плана: и с министром, и с президентом, и с дворником, и с униформистом, и с артистом он разговаривал совершенно одинаково. Многим людям свойственно подстраиваться под уровень собеседника, менять лексику, жестикуляцию, интонации, а он был далек от этого: такая абсолютная искренность. Была у него и еще одна особенная черта: если человек его обманывал, то он просто вычеркивал его из памяти... Из всех наград, которых имелось больше 15, самыми дорогими считал две: медаль «За отвагу» (во время блокады Ленинграда они с бойцами прямой наводкой встретили атаку танков) и медаль к 75-летнему юбилею от фонда помощи ветеранов «Цирк и милосердие» (денег на эту награду - «За доброту и милосердие» - ни у кого из пенсионеров не было, и они отлили ее, сдав кто что мог: серебряную ложку, кольцо и т.д.).
"Двадцать дней без войны"
Конец 1942 года. Фронтовой журналист Лопатин приезжает в Ташкент в 20-дневный отпуск за Сталинград. Ему, оглушенному и ослепленному огнем, мирная жизнь кажется странной и непривычной: размокшие саманные домики, снег пополам с грязью, хлебные карточки, судорожно зажатые в кулаке, сводки от Советского Информбюро, убогий быт, похоронки и ...театры, которые продолжали работу в тылу. За 20 дней отпуска без войны Лопатин успевает побывать на Ташкентской киностудии, где снимается фильм по его военным очеркам, встретить новый 1943 год в мирной компании, и пережить яркую любовь?

Get Adobe Flash player
-------------------------------------------------------------------------------------------------------

Комментариев нет: