Михал за лоббирование по правилам

Министр юстиции Крис­тен Михал
postimees.ee

Как можно влиять на политические решения? В каких случаях мы имеем дело с разрешенным лоббированием, а в каких — с торговлей влиянием? Министр юстиции Крис­тен Михал решил разработать правила политической лоббистской работы.

Сам Михал отрицает связь своей инициативы со скандалами последнего времени, в том числе со скандалом с видами на жительство. «Эту идею я озвучил, вступая в должность, а тогда я никак не мог предполагать, что у нас идет такая бойкая торговля видами на жительство», — заявил он.

Правда, министр признался, что теперь эта тема стала актуальной. Поскольку в Эстонии понятие «торговля влиянием» еще не подкреп­лено судебной практикой, то в таких вещах лучше быть более прозрачной и скучной северной страной, чем наоборот, добавил он.

Несмотря на то, что у нас понятие лоббирования носит, скорее, негативный характер, на самом деле в любом демократичном обществе эта деятельность является правовой и необходимой.

«Я не настолько наивен и эстонское общество не столь наивно, равно как и общества других стран мира, чтобы думать, что если запретить представлять интересы, то этого не будут делать, и эти интересы останутся непредставленными», — объяснил Михал, почему никто не собирается запрещать лоббирование.

По его словам, это один из признаков свободного общества, когда каждый имеет право защищать свои интересы. Однако когда кто-то защищает чьи-то интересы, было бы неплохо, чтобы он делал это как можно более прозрачным способом. «Будь то какое-нибудь предприятие или Союз матерей, или объединение футболистов», — привел он пример.

Для частного сектора

По мнению Михала, главной проблемой эстонской политики является отнюдь не ее видимая часть, поскольку деятельность партий намного прозрачнее, чем у большинства предприятий. Проб­лема возникает на периферии, когда какой-нибудь политик или какая-нибудь персона ведет свои дела или преследует какую-то собственную выгоду.

Исторически понятие лоббирования происходит, так сказать, из прихожей анг­лийского парламента (lobby — кулуары, англ.), где представители групп интересов пытались воздействовать на позиции депутатов.

У нас лоббирование называют кулуарной, коридорной политикой, однако это не отражает в полной мере всю суть понятия. Говоря юридическим языком, речь идет о воздействии на пуб­личную власть с целью изменения правовых актов или принятия административных решений в соответствии с потребностями частного сектора.

В бытность свою генеральным секретарем Партии реформ, Михал мог наблюдать политическую кухню изнутри и поэтому считает, что предание интересов огласке является нужным делом. Он убежден, что обнародование интересов защитит всех честных предпринимателей и политиков.

«Существует множество мифов, и возникают они очень легко, — сказал он. — Цель могла бы заключаться в том, чтобы те люди, которые хотят представлять свои интересы вежливым, корректным и честным способом, могли бы это делать. Это будет сделано открыто, и впоследствии никто не сможет сказать, что эти люди делали что-то сомнительное».

Кто же тогда является лоббистом? Как сказал Михал, каждый, кто чего-то хочет, еще не является лоббис­том. Лоббистом, по мнению министра, можно назвать представителя чьих-то интересов. Например, адвокаты, профессиональные союзы, люди, занимающиеся установлением и налаживанием отношений. Это и в их интересах — возможность ясно сказать, что, мол, в этом законном процессе наши клиенты такие, а их интересы такие.

Например, на роль лоббиста хорошо подходит бывший член Рийгикогу и генсек Res Publica Отт Луми, который теперь именует себя советником по установлению связей с правительством. «Такой вид деятельности можно назвать и лоббированием», — сказал он сам.

Кто и кого представляет

Луми отметил, что, по сути, он консультирует зарубежные и отечественные предприятия и организации по вопросам отношений с публичной властью Эстонии. По его мнению, намерение урегулировать лоббистскую деятельность — это разумная инициатива, в результате которой вряд ли произойдет быстрое качественное изменение, зато длительное воздействие может быть весьма позитивным.

«Принимая во внимание то, что Эстония такая маленькая, можно, конечно, цинично и во многом оправданно сказать, что, мол, устанавливайте какие угодно правила, однако все соглашения все равно заключаются в бане», — сказал Луми.

В то же время он отметил, что размеры страны — это только один аспект, и что в крупных западных государствах, где лоббирование очень рег­ламентировано, политическая система зачастую бывает куда более закрытой, чем в Эстонии.

Луми считает, что представители чьих-либо интересов должны быть обязаны обнародовать имена тех, чьи интересы они представляют. Это могло бы иметь многосторонний эффект: политики будут знать, с кем говорят, а общественности будет ясно, кто кого и на каких основаниях представляет.

Вопрос обнародования можно было бы решить, например, учредив при парламенте регистр, в котором могли бы регистрироваться заинтересованные в законопроекте .

Как сказал Луми, важно определить и то, какие виды деятельности запрещены в отношениях между лоббистами и теми, кто принимает решения. Cейчас проблема, якобы, состоит в том, что люди, действующие в пуб­личном администрировании, в нынешнем широком для толкования пространстве сами разбираются в этом и порой бывают необоснованно резки в общении с группами интересов, опасаясь, что на них каким-то образом будет оказано негативное влияние.

Как считает Луми, можно было бы рассмотреть, например, и возможность того, чтобы запретить людям, работавшим в органах власти, в течение какого-то времени после ухода со своего поста действовать в пользу группы интересов. По его словам, в Эстонии достаточно примеров того, как группы интересов переманивают чиновников, принимавших законы. «Между политикой и предпринимательством мог бы быть более четкий водораздел», — сказал Луми.

Какой может быть цель разработки правил лоббистской работы — добровольная саморегуляция данной сферы или правила, принятые как закон?

Министр юстиции Михал сказал, что возможны оба пути, но добавил, что, по словам одного эксперта Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), сравнение опыта разных государств показывает, что узаконенные модели все-таки работают лучше.

Министр юстиции признался, что процесс находится в начальной стадии. В начале марта состоится совещание, на которое приглашены адвокаты, лоббис­ты, предприниматели и представители общест­венности.

«Мы хотим открыто обсудить, в каком виде можно урегулировать эту сферу. Мы хотим знать мнение заинтересованных людей, а также общественности, чтобы понять, где эти интересы недостаточно прозрачны», — пояснил министр.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------