Русифицируется ли Европа?

Российских соотечественников за рубежом становится всё больше. Не тех, кто выезжает туда на короткий срок отдохнуть, а постоянно живущих и работающих там.

Масштабы и облик этой тенденции заставляют задуматься о новой роли России в глобализованной экономике. Эта роль пока не очень завидная.

Во всех главных туристических центрах Европы в магазинах можно встретить русскоязычных продавщиц, в ресторанах – русских официанток и т.д. Русская девушка-менеджер – неотъемлемый атрибут большинства фирменных бутиков Парижа, Милана и других центров высокой моды. С точки зрения многих, кто едет в Европу отдохнуть, это не плохо. При покупке товара, при заказе еды есть возможность объясниться по-русски. Пользуются также возрастающим спросом русские няни и гувернантки (не только среди богатых соотечественников, проживающих за рубежом). Говоря о русских, я имею здесь ввиду граждан бывшей великой страны, говорящих по-русски, то есть не только нынешних россиян, но также многих украинцев.

По мнению некоторых, это означает, что Европа приспосабливается к возрастающему наплыву русских туристов, всё больше ориентируется на русского клиента, «русифицируется». Есть, дескать, повод почувствовать гордость за свою страну. Но в этом процессе сильнее бросается в глаза другая сторона.

Наплыв малоквалифицированной рабочей силы в Европу из России и Украины, в сущности, ничем не отличается от такого же наплыва из стран Азии и Африки. При этом характерно, что русского мелкого бизнеса в Европе практически нет, в отличие от мелкого бизнеса китайского или индийского.

Возьмём для примера этносоциальную структуру какого-нибудь типичного туристического городка в Италии. Бросается в глаза огромное количество выходцев из различных африканских стран, в том числе из тех, которые никогда не были итальянскими колониями. Их социальная функция остаётся загадкой. Обычно они приторговывают в розницу на улицах, по которым бродят туристы, всякой всячиной, купленной на барахолке у китайцев. Некоторые берут на откуп места общего пользования, собирая деньги за их посещение. Очевидно, они за это обязуются перед муниципалитетом поддерживать в них чистоту, хотя сами африканцы уборкой этих мест не занимаются. Оттого, вероятно, и плата за вход высокая. В уборщицы обычно нанимают вьетнамок или… вы уже догадались, кого.

Близко к этому положение выходцев из Южной Индии и Шри-Ланки. Выходцев из Северной Индии, как и китайцев, чаще можно увидеть в своих небольших магазинчиках, а ещё чаще – среди продавцов на больших барахолках а-ля Черкизово (типичная деталь южноевропейского курорта).

Какое же положение в этой этносоциальной пирамиде занимает большинство наших соотечественников за рубежом? Пониже китайцев и индийцев, повыше африканцев. Характерно, что рабочие из России и Украины – почти всегда женщины. Очевидно, они приехали не только за длинным рублём.

Само собой разумеется, что эти наши соотечественницы ни при каких условиях не смогут стать частью этнокультурного «русского мiра», о котором сейчас столько любят говорить.

Их цель – натурализоваться в стране пребывания или, во всяком случае, обеспечить гражданство этой страны для своих детей, пусть даже не рождённых в юридически оформленном браке, но обязательно в Европе, чтобы дети по праву рождения смогли стать гражданами страны ЕС и пользоваться всеми социальными благами, предоставляемыми тамошними законами.

Таким образом, часть человеческого «материнского капитала» восточно-славянского мира работает ныне на улучшение демографической ситуации и генофонда Западной Европы. В данном случае русскоязычная иммиграция в ЕС предстаёт лишь как биологический ресурс, бесплатная поставка «людского сырья». Однако учтём, что среди выходцев из Африки в Европе, например, преобладают молодые мужчины. И далеко не всякая наша соотечественница может рассчитывать на брак с коренным европейцем. А раз так, то… грядущие последствия очевидны. Заинтересован ли ЕС именно в такой демографической подпитке? Впрочем, это уже забота европейских политиков.

Понятно, что людям не запретишь жить там, где, по их мнению, жить лучше. Пока «здесь» будет хуже, чем «там», поток желающих выехать на ПМЖ за рубеж не иссякнет. Ведь у большинства выезжающих выбор прост – заниматься одним и тем же видом деятельности в России/Украине или в Западной Европе. Выбор очевиден, если вторая цель реально достижима.

Да, конечно, есть среди эмигрирующих наших соотечественников и высококвалифицированные специалисты. Таких в последнее время явно не стало меньше, что тоже не придаёт оптимизма. Если бы они перестали выезжать, было бы меньше причин огорчаться. На самом деле, теперь они просто мало заметны на общем фоне трудовой эмиграции из России.

«Имидж России», о котором у нас тоже любят поговорить на высоком уровне, в данном случае – проблема совершенно неактуальная. Указанная тенденция должна нас волновать, прежде всего, как отражение разделения на глобальном рынке труда.

Не только русская рабсила и русский биоресурс служат удобрениями глобализованной экономике. В «суперфосфат» может быть измельчена и превращена русская культура.

Последняя будет ассоциироваться за рубежом уже не с русским балетом или русской наукой, и даже не с «русским матом», а с весьма примитивными вещами.

Допустим, что наши энергичные соотечественники и соотечественницы сумеют в ближайшее время добиться общего продвижения по социальной лестнице в Западной Европе. Это значит не более чем то, что они сумеют потеснить уроженцев Восточной и Южной Азии в сфере мелкого бизнеса. В чём это выразится?

Самые заметные изменения, скорее всего, проявятся в том, что наряду с китайскими и индийскими ресторанчиками и лавками во многих городах Европы появятся какие-нибудь точки типа «Русская икра», «Русские блины», «Русские меха», «Русские валенки». Кто-то, может быть, сочтёт это проникновением и популяризацией русских брендов на Западе. Но при этом если китайцы и за рубежом торгуют китайским же ширпотребом, то российским ширпотребом завалить Европу не удастся. Под видом «эксклюзивной продукции из России» станет происходить перепродажа тех же массовых китайских товаров. А блюда русской кухни будут стандартизованы под лёгкость приготовления и вкусы европейских обывателей (среди которого много некоренных европейцев). Как китайский и японский фастфуд.

«Русское» становится таким же символом глобализации, как «китайское» или даже «африканское», синонимом массовости, невысокого качества, материальной бедности большинства носителей такой «русскости».

Всё это не вызывало бы такой тревоги, если бы людских и трудовых ресурсов у нас было в избытке. Ещё раз повторю: людям не запретишь ехать туда, где лучше. Удержать людей можно, только если делать выше качество жизни в собственной стране, если дать людям надежду на то, что такое реально ещё на их веку.

stoletie

-------------------------------------------------------------------------------------------------------