Михаил Петров: О ближайших перспективах русской общины без фанатизма

Диалог с эстонской общиной нужен, в первую очередь, для того чтобы найти в ней если не друзей, то союзников.

Выбор на небесах уже сделан, поэтому можно расслабиться и взглянуть на предвыборную кампанию и на ближайшее после парламентских выборов время без фанатизма.

Мы уже победили на выборах?

Распространяется мнение, что русская община Эстонии уже выиграла на этих парламентских выборах, поскольку она заявила о себе и своих проблемах и заставила считаться с собой и говорить о своих проблемах, в том числе и представителей эстонской элиты.

Если кто внимательно следит за политическим процессом, то он, вероятно, обратил внимание, что последние двадцать лет проблемы русской общины, так или иначе, присутствуют на страницах эстонской прессы и в речах политиков практически ежедневно. Даже нарочитое нежелание президента Ильвеса заметить русскую общину в речи по случаю Дня независимости фактически есть признание проблемы. Причем состояние проблемы настолько плачевно, что в праздник ее лучше не замечать.

Новизна нынешнего процесса в том, что эстонская сторона получила временного партнера для дискуссий, на котором третьестепенные политики оттачивают остроумие и шлифуют русофобскую риторику. Директивное общение вообще утомляет администраторов низшего и среднего звена, именно поэтому нужен впрыск адреналина, нужна здоровая спортивная злость, нужен новый взгляд на русский вопрос и новые аргументы против него. И в этом смысле список Vene Erakond Eestis отлично справился с возложенной на него задачей универсального спортивного снаряда.

Распространяется мнение, что русская община, вне зависимости от еще неизвестного нам результата выиграла еще и потому, что вышла на эти выборы как самостоятельный игрок. Начнем с того, что список Vene Erakond Eestis, именуемый в обиходе «Русской сборной», вряд ли представляет русскую общину в целом. В большей части он выражает интересы правопреемных «русских эстонцев» и в политическом плане является наследником «русской секции» Народного фронта. Остальные – интернационалисты со стажем или, скажем прямо, люди в политике случайные. Тем не менее, следует признать, что сборная подняла, если не цунами, то, по крайней мере, небольшую рябь. Что-то же должно было случится, если даже процентристская Палата национальных меньшинств Эстонии выступила с предвыборным заявлением однозначно в пользу сборной:


«Довольно быть объектом политики, пора становиться ее субъектом! Пора понять, что и от вас и от вашего выбора зависит многое. Национальные меньшинства Эстонии не рабы и не пешки в политической игре, а реальная сила. Чем больше людей придет к избирательным урнам, тем четче и явственнее прозвучит воля народа».

Где мы были, когда было самое время бороться?

Вот любопытное мнение бывшего центриста, ныне социал-демократа Пеэтера Крейцберга:

«Должны ли мы, эстонцы, определять, а люди из русской общины нас слушать, каким должно быть будущее иноязычного образования? На самом деле необходимо все же очень активное участие самих русских, проекты с их стороны. (…) Время борьбы, честно говоря, упущено. Если сейчас начать круто противостоять, то я бы сказал — где вы были, когда было самое время бороться?» (DELFI.ee, 22 .02.2011.)

Ответ на вопрос Крейцберга о том, где мы были нужно искать в мемуарах Анатолия Егорова «Воспоминания о будущем» — длинно, заунывно, но местами очень даже информативно. Если же каждому из нас придется лично отвечать на вопрос, где мы были, то фразеология русского языка услужливо подскажет точный и нелицеприятный ответ. Разумеется, принимаются любые оправдания, но факт остается фактом: где мы были тогда, там мы задержались, причем надолго.

Митинг на Тоомпеа, 15 мая 1990

А когда было это самое время, уместное для борьбы? Когда Интердвижение и ОСТК выводили нас на улицы бороться не с тем, что нас ожидало в ближайшем будущем, а за то, что уже отжило? Утверждение одного из героев того времени Владимира Лебедева о наивной честности русских депутатов последнего Верховного Совета ЭССР вызывает противоречивые чувства, потому что это при их активном участии всех нас завели в дебри эстонского неонационализма:

«15 мая делегации предприятий пришли к зданию Верховного совета Эстонской ССР, чтобы передать А.Рюйтелю свои требования о восстановлении Эстонской Советской Социалистической Республики в соответствии с указом президента СССР. Их встретили шеренги милиции, баррикада в виде самосвала, подпиравшего ворота и барское высокомерие спикера Ю.Нугиса… Делегациям не позволили войти в здание, чтобы поднять Государственный флаг ЭССР и людям пришлось пробираться по крышам в сопровождении угроз охранников. Поднятый этими смелыми людьми флаг ЭССР, был сразу же сорван, что послужило толчком к тому, что открыв БЕЗ ВСЯКИХ ЛОМОВ или других инструментов ворота, вытолкнув самосвал, люди вошли во внутренний двор, где продолжали требовать выхода А.Рюйтеля. (…) Нет больше у нас ни веры, ни надежды, ни любви к озверевшим господам с Вышгорода…» (Листовка «Что произошло 15 мая 1990 г. На Вышгороде».)

Когда же вновь настанет время для борьбы?

На этот вопрос как будто отвечает классический труд американского философа Джина Шарпа «От диктатуры к демократии» или как ее еще называют «библия подрывной деятельности». Труд Джина Шарпа лежит в основе поющих, цветных и песчаных революций, а книга Наоми Кляйн «Шоковая терапия» объясняет, почему это так. Разумеется, Шарп рассматривал «коммунистические диктатуры», которых в Европе уже не осталось, и ратовал за победно шагающую по планете тоталитарную американизированную «демократию».

Джин Шарп всегда против насилия, даже против насилия неизбежного. По его мнению, наиболее очевидные возможности для борьбы с диктатурой представляются бесполезными:

«Понятно, что в ответ на жестокости, пытки, исчезновения и убийства люди часто приходят к выводу, что положить конец диктатуре может только насилие. Разъяренные жертвы иногда объединялись для борьбы с диктатурой с помощью любых имеющихся средств насилия или войны, несмотря на то, что все шансы были против них. Такие люди часто храбро сражались, ценой страданий и жизни. Они иногда добивались значительных результатов, но редко завоевывали свободу. Яростные восстания могут вызвать жестокие репрессии, которые делают население еще более беспомощным, чем ранее. Каковы бы ни были достоинства методов насилия, ясно одно. Полагаясь на средства насилия, такие люди выбирают тип борьбы, в котором угнетатели почти всегда имеют преимущество. Диктаторы прекрасно подготовлены к применению насилия. (…) Несмотря на свою смелость, демократам (почти всегда) противопоставить нечего». (Джин Шарп «От диктатуры к демократии».)

Апрельские события в Таллине, 2007 год.

Эстонская Республика под классическое определение диктатуры не подпадает, потому что политический режим представляет собой сплав национальной диктатуры и национальной же демократии. Будучи поддержанным извне, сплав оказался достаточно устойчивым и даже исторически мотивированным в глазах западной общественности. Однако русские в Эстонии уже имели случай убедиться в том, что эстонское национальное и демократическое государство не только беременно насилием — оно готово к применению насилия.

По мнению Джина Шарпа, выборы в качестве инструмента для значительных политических изменений при диктатуре непригодны, диктаторы не для того захватывают власть, чтобы позволить выборы, которые лишат их власти. Многие люди считают, что их народ можно спасти действиями кого-то другого, они делают ставку на внешние силы и считают, что лишь международная помощь может оказаться достаточно мощной, чтобы свергнуть диктатора:

«Мнение, что угнетенные не способны эффективно действовать, может быть верным лишь для определенного периода времени. Как отмечалось, угнетенный народ часто не желает и временно является неспособным к борьбе, так как не верит в свою силу противостоять безжалостной диктатуре и не знает путей к спасению. Поэтому понятно, что многие возлагают надежду на свое спасение на других. Такой внешней силой может быть «общественное мнение», Организация Объединенных Наций, определенная страна или же экономические и политические санкции». (Ibidem.)

Заграница нам поможет?

Русская община в Эстонии давно убедилась в том, что раскачать общественное мнение в Европейском союзе, ООН и других международных организациях практически невозможно. Евросоюз, например, предпочитает не замечать любые перекосы внутренней политики в Эстонии, если они не покушаются на гендерное равноправие. Действующий в стране режим институциональной сегрегации по национальному признаку, Евросоюз не заметит никогда, как не замечает он героизацию эстонских эсэсовцев. Однако время от времени все еще возникают ничем не обоснованные надежды на помощь России, Евросоюза или ООН.

Президент Эстонии Х.Т.Ильвес

После апреля 2007 года русская община надолго потеряла веру в свои возможности эффективно противостоять национальной диктатуре. Основная причина здесь в том, что народ вышел на улицы не потому, что был готов к активному протесту, а потому что его спровоцировали, не дав дозреть протестным настроениям, фактически устроили встречный пал.

Джин Шарп указывает, что давление международного сообщества может оказаться весьма полезным, когда оно поддерживает мощное движение сопротивления внутри страны. В таких случаях, например, международный бойкот, эмбарго, разрыв дипломатических отношений, исключение из международных организаций, осуждение со стороны органов ООН и т.д. может оказать большую помощь. Но при отсутствии мощного внутреннего движения сопротивления такие действия едва ли будут предприняты. Жестокая истина, по мнению Шарпа, такова:

«Эффективное свержение диктатуры с минимальными жертвами требует выполнения четырех первоочередных задач:


* Необходимо укрепить решимость, уверенность в себе и навыки сопротивления угнетенного населения;


* Необходимо укрепить независимые социальные группы и институты угнетенного народа;


* Необходимо создать мощную силу сопротивления;


* Необходимо разработать мудрый стратегический план освобождения и четко провести его в жизнь. (…)


Как видно из приведенного выше, освобождение от диктатуры в конечном итоге зависит от способности народа освободиться собственными усилиями». (Ibid.)

Способна ли русская община уже сегодня начать освобождение от национальной диктатуры собственными усилиями? Пусть каждый сам честно и в соответствии с уровнем собственного политического самосознания ответит на этот вопрос.

Где независимые социальные институты общины? В союзе русских благотворительных и просветительных обществ Эстонии при избытке певцов и танцоров наблюдается отсутствие благотворителей как таковых. Антикризисная программа «сборной» отнюдь не похожа на стратегический план освобождения. Даже принятое на конференции списка Vene erakond Eestis обращение к русским избирателям, утонуло в бюрократических дебрях «штаба». Что уж тут говорить о решимости, уверенности и навыках сопротивления, которых у общины как не было, так и нет!

Конструктивный диалог с властью или диалог общин?

«Русская сборная» заявила о желании начать с эстонской стороной конструктивный диалог. Я тоже сторонник диалога, а вот Джин Шарп предупреждает, что переговоры являются весьма полезным инструментом только при разрешении определенных типов проблем:

«Когда ставятся вопросы фундаментального характера, затрагивающие принципы религии, проблемы прав человека или всего будущего развития общества, переговоры не являются способом достижения взаимоприемлемого решения проблемы. По некоторым принципиальным вопросам компромисса быть не может. Лишь изменение в распределении власти в пользу демократов может обеспечить адекватное решение данного вопроса. Такого изменения можно добиться только в борьбе, а не на переговорах. (…) Когда диктатура сильна, но существует раздражающее сопротивление, диктаторы могут решить провести переговоры с оппозицией, чтобы заставить их сдаться под предлогом заключения «мира». Призыв к переговорам может казаться привлекательным, но в ходе переговоров может возникнуть серьезная опасность. (…) Призыв к переговорам, когда ставкой являются вопросы политических свобод, может оказаться попыткой диктаторов заставить демократов мирно сдать позиции при сохранении насилия со стороны диктатуры». (Ibid.)

Когда создавалась знаменитая «библия подрывной деятельности» Джина Шарпа, симбиоз национальной диктатуры и национальной демократии был для него еще не изученным явлением. Именно поэтому классические разработки Шарпа предназначены для гомогенных или относительно гомогенных обществ, испытывавших проблемы с отсутствием «демократии». Позже Шарп будет учитывать также этнические, религиозные и прочие проблемы, применительно к каждому конкретному случаю — государству, режиму, «диктатору», с которым он будет работать.

Народ Эстонии невозможно рассматривать в качестве гомогенного общества, расслоение которого исчерпывается классическим триумвиратом бедности-богатства, политического неравенства и религиозной розни. У нас триумвират и кое-что еще в дополнение по каждому пункту. Это неуловимое «кое-что» значительно усложняет обстановку. Именно поэтому на первоначальном этапе борьбы за гражданское равенство нужен прямой диалог с эстонской общиной, а не пустопорожние «дискуссии» с политиками из третьего эшелона (К.Тарандом, И.Стельмах, В.Белобровцевым, П.Высу, И.Муравьевой, О.Сытник, и т.д.), большинство из которых которые ничего не решают сегодня и ничего не будут решать в будущем.

Диалог с эстонской общиной нужен, в первую очередь, для того чтобы найти в ней если не друзей, то союзников. Сегодня больше половины эстонцев не желают видеть русских в управлении экономикой и политикой – это и есть основа праворадикальной политики эстонского государства. Основа останется незыблемой, если мы отказываемся от диалога с эстонской общиной или поручаем его невменяемым «лидерам», которые норовят вести «конструктивный» диалог с государством, т.е. диалог с позиции силы, которой они реально не обладают.

Если мы хотим жить здесь, на земле наших предков, то мы должны искать пути сближения с эстонской общиной. До тех пор, пока мнение эстонской общины не изменится в нашу пользу, ни о каких переменах во внутренней политике государства можно и не мечтать. Изменить это отношение насильственным путем внутри или под давлением извне невозможно.

baltija.eu

Ещё по данной теме:
Михаил Петров: Парламентские выборы и новейший русский вопрос
---------------------------------------------------------------------------------------------------------