Бронзовый солдат: Ружье, висящее на стене, все еще заряжено

Аналитики уверены: русские не забыли «бронзовой ночи». И если на межличностном уровне произошедшее четыре года назад утратило актуальность, то в отношении к политическим институциям – нет?..

Поздно вечером 26 апреля 2007 года в Таллине по решению правительства и под охраной полиции начались работы по эксгумации останков из братской могилы советских солдат, расположенной в центре города. Ранним утром 27 апреля был демонтирован и через несколько дней перевезен на кладбище бронзовый монумент. Стихийно возникшее массовое сопротивление «раскопкам» и сносу памятника привело к столкновениям русскоязычной молодежи с полицией, а также обернулось прокатившейся по центру столицы волной вандализма. В ходе столкновений пострадали люди, один человек погиб, городу был нанесен значительный материальный ущерб.

Утраченные иллюзии

И по сей день журналисты и политики в Эстонии спорят, кто был виноват в произошедшем: то ли некие заговорщики попытались восстать против конституционного строя и исторических ценностей Эстонской Республики, то ли стихийный всплеск протеста стал следствием самонадеянной и безответственной политической авантюры властей, полагающих, что демонстрация силы - лучше диалога, а компромисс – признак слабости.

Две «бронзовые ночи» апреля 2007 года в Таллине стали для Эстонии, России и Европы своего рода шоком, в одночасье разрушившим иллюзию о том, что в спокойной северной стране Эстонии проблемы и противоречия между этническим большинством и национальным меньшинством удавалось и удается разрешать без применения силы и пролития крови. Исчезла еще и иллюзия, что русскоязычное население в республике разнородно и маргинально, и напрочь лишено общих фундаментальных мировоззренческих основ. Также оказалось, что демократические институты и традиции в Эстонской Республике недостаточно укоренились в правосознании политической элиты, чтобы она была способна однозначно отделять допустимые средства от недопустимых мер.

Реакция властей была суровой: «мародеры», «вандалы», «хулиганы» и те, кто их подстрекал и организовывал, будут строго наказаны, - заверяли республиканские лидеры. С теми несколькими десятками человек, которые сознательно или поддавшись массовому психозу, громили киоски и воровали жевательную резинку, полиции разбираться было легко. Сложности возникли с «организаторами» и «вдохновителями». Сначала их пытались найти и «за рубежом», но даже тех, кого «нашли» дома, суд оправдал «за отсутствием в состава преступления».

Ловкость рук

С начала 1990-х годов судьба мемориала на Тынисмяги стала предметом ожесточенных споров, был потушен Вечный огонь, сняты таблички с именами погибших, парк вокруг мемориала пришел в запустение. В 2000-ом году сквер вокруг мемориала был приведен в порядок и в качестве компромисса были изготовлены бронзовые доски с надписью «Павшим во Второй мировой войне».

К 2004 - 2005 годам памятник Воину-Освободителю в Таллине превратился в символический центр текущей партийной борьбы, для одних со знаком «плюс», для других - со знаком «минус». Ставками в этой борьбе стали сначала муниципальные выборы, затем выборы в Европарламент, выборы Президента в 2006 году, а апофеозом должны были стать парламентские выборы марта 2007 года. И русские политики, и эстонские националисты хотели использовать непримиримость исторических оценок роли СССР (России) во Второй мировой войне для мобилизации своих избирателей.

По иронии истории, нынешний премьер-министр республики Андрус Ансип оказался на своем посту (в марте 2005 года) в результате «войны памятников» в Лихула (в сентябре 2004 года), а укрепил свою позицию, проведя «войну памятников» в Таллине. К 2006 году эстонские политики осознали тот факт, что значительная часть эстонских избирателей, традиционно голосовавших за националистические и консервативные партии, разочаровалась в нравственных качествах и политическом выборе своих бывших вождей. Это стало причиной войны за голоса разочарованного электората (примерно 15 % всех избирателей). Сперва их хотел заполучить Тийт Мадиссон и его «националисты». Впоследствии инициатива Мадиссона была перехвачена, сам он политически изолирован, а избирателям предложена другая кандидатура на роль «сильной руки» - реформист Андрус Ансип. Одной из козырных карт стало обещание перенести «Бронзового солдата» на Военное кладбище. А лозунг переноса монумента должен был эффектно оформить новую «державную» идеологию прежних либералов.

В первое воскресенье марта 2007 года в Эстонии состоялись парламентские выборы. План руководства Реформистской партии по перехвату националистически ориентированного электората удался на 150%. Реформисты получили в парламенте в полтора раза больше мест, чем обычно - 31 мандат. Рекорд страны тогда поставил премьер-министр Андрус Ансип, лично набрав 22 540 голосов избирателей. По данным социологической службы TNS Emor, в начале апреля 2007 года поддержка нового правительства, сформированного Андрусом Ансипом, среди эстонцев составляла 77% (среди неэстонцев – только 21 %). При этом лишь 5% эстонцев и 13% неэстонцев считали, что вопрос о памятнике на Тынисмяги относится к одной из двух первоочередных проблем правительства. Правительство решило начать выполнение обещаний с переноса памятника. Затея закончилась «уличными боями» и жестким подавлением «бунта», названного «русским». Согласно телефонному опросу TNS Emor, проводившемуся в начале мая 2007 года, действия премьер-министра страны Ансипа с момента демонтажа «Бронзового солдата» одобряли 82 % эстонцев, тогда как 84 % неэстонцев оценивали действия Ансипа негативно. Взгляды на причины уличных беспорядков у эстонцев и неэстонцев также сильно различались.

Раз в год и палка стреляет

Различия в жизненных установках, ценностях и оценках среди представителей эстонского и русскоязычного населения Эстонии были всегда и проявлялись во всем. Но различия эти постоянно варьировались, увеличиваясь и уменьшаясь и даже меняясь местами в зависимости от самых разных факторов. То есть, шел нормальный общественный процесс. События «бронзовой ночи», как показали последующие годы, не натравили эстонцев на русских или русских на эстонцев. Собственно, межнациональные отношения на межличностном уровне не стали лучше или хуже. Другое дело, что стабилизировались и даже окостенели, став стереотипными, различные политические и мировоззренческие оценки. Так, например, по исследованиям 2010 года фирмы Saar Poll по заказу Министерства культуры, хотя более 90% русскоговорящих считают, что экзамен на гражданство в Эстонии слишком строг, 76% неэстонцев любят Эстонию и 58% русскоговорящих жителей страны чувствуют себя частью Эстонии. Однако, как только речь заходит о причинах и истоках межнациональных трений, оценки становятся противоположными. Так, 74% эстонцев полагают, что отношения между эстонцами и русскоязычными портит политика России. И, наоборот, 88% русскоязычных жителей винят в межнациональных разногласиях правительство Эстонии. Выяснилось, что лишь 9% русскоязычных (32% эстонцев) доверяют правительству Эстонии, а парламенту так и вовсе 7%. 92% неэстонцев и 79% эстонцев уверены в том, что разногласия вносит различная трактовка событий Второй Мировой войны.

Разногласия, которые фиксируют социологи, переросли просто разногласия во мнениях и приобрели более инерционное и менее гибкое качество, придав дополнительные силы внутриэстонскому партийному противостоянию. До событий апреля 2007 года русские избиратели, конечно, отдавали предпочтение центристам, но интересовались и социал-демократами и реформистами. За последних, кстати, еще осенью 2007 года готовы были голосовать 11% русских граждан республики. Но за четыре года русские избиратели массово перешли на сторону центристов и отвернулись от других политических партий Эстонии. Так, если за центристов в 2006 году были готовы голосовать лишь 50% русских избирателей, то в 2008 уже 75%, а в 2011 – 82%. Аналитики фирм, занимающихся социологическими опросами и маркетинговыми исследованиями, один за другим повторят, что русские не забыли «бронзовой ночи». Именно это и стало причиной «пирровой победы» центристов на парламентских выборах. Эдгар Сависаар поставил рекорд по поддержке избирателей, центристы заняли второе место и создали многочисленную фракцию, но тут же начались спекуляции на тему «русификации» этой партии, появились напряжения в руководстве, начался выход из партии отдельных ее членов и прочие неприятные процессы.

Если на межличностном уровне события «бронзовой ночи» утратили свою актуальность, то в отношении к политически институциям – нет и, следовательно, остаются удобным поводом и эффективным инструментом «половить рыбку в мутной воде». Недавний скандал вокруг информационной таблички на Военном кладбище – хороший тому пример. Как писал Антон Павлович Чехов, если на сцене оставлено заряженное ружье, то кто-то намерен из него выстрелить.

mnenie

Оккупация по-эстонски, 2009. YouTube

------------------------------------------------------------------------------------------------------