Рейн Мюллерсон: Эстонская дипломатия нуждается в модернизации

Профессор и доктор юридических наук Рейн МЮЛЛЕРСОН был в гуще событий, изменивших ход истории. Ученый с мировым именем, автор 11 книг и около двухсот научных статей по вопросам международного права и политики в ведущих журналах. В 1989-1990 годах работал советником по вопросам международного права у президента СССР Михаила Горбачева, в 1991-м - первым заместителем министра иностранных дел ЭР Леннарта Мери - будущего президента Эстонии. С 1988 года работает в различных структурах ООН, преподает в университетах (пятнадцать лет заведовал кафедрой международного права Лондонского университета).

Первая высота

Крутые повороты судьбы - это случайность или закономерность?

Думаю, это скорее случайность. Родился в Дудергофе под Ленинградом - нынешним Петербургом, по пути моих родителей из России в Эстонию. Детство провел в Таллине. Мой дядя по отцовской линии Артур Лоссманн в «буржуазное время» занимал высокую должность в Силах обороны (генерал-майор Лоссман (1877-1972) возглавлял медицинскую службу эстонской армии, ушел в отставку в 1935 году). Отца, тоже офицера эстонской армии, сослали в Сибирь в 1940 году, затем ему дали выбор — продолжать находится в ссылке или воевать. Он пошел на фронт и его боевой путь завершился в звании майора советской армии.

В юности я хотел быть спортсменом, добился некоторых успехов — был чемпионом Таллина среди юношей по прыжкам в высоту, выполнил норматив мастера спорта (2 м 06 см). Но получил серьезную травму, со спортом пришлось распрощаться. Меня забрали в стройбат и служил под Москвой. После армии поступил на юридический факультет МГУ. Учебу в этом университете завершил с отличием и с двумя дипломами - юриста и переводчика, так как параллельно учился в этом же университете еще и на английской филологии. Научные статьи писал не только на русском, но и на английском языке. Защитил кандидатскую, несколько лет преподавал в МГУ, а в 40 лет защитил докторскую диссертацию. Пожалуй, в то время был самым молодым доктором юридических наук в Советском Союзе, ведь правоведы обычно поздно защищают докторские диссертации.

Эстонский, русский и английский языки для меня как родные в одинаковой степени, как рабочим владею еще французским. В свое время хорошо владел португальским, говорил немного по-испански.

Перестройка, гласность, ускорение

Как в вашей биографии отразилась горбачевская перестройка, начавшаяся в середине 80-х годов?

В тот период меня пригласили на работу в Институт государства и права Академии наук СССР - возглавить отдел международного права. Параллельно, в 1988 году, работал в Комитете ООН по правам человека.

Снова случайность? Имеется ввиду ваше участие в деятельности ведущей международной организации?

Как-то было совещание у министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе. Мне пришлось выступать всего минуты три, но это выступление было главой союзного МИД, видимо, замечено. В своей короткой речи я постарался обосновать необходимость ратификации одного из важнейших документов по правам человека. Причем, многие присутствовавшие на совещании были против. Но буквально на следующий день телефонный звонок от Шеварднадзе, и мне было предложено войти от СССР в ооновский Комитет по правам человека.

Позже, через несколько лет, моя ооновская карьера продолжилась: в 2004 году, когда работал в Лондоне профессором в King’s College, меня назначили представителем ООН в Центральной Азии. А ныне участвую в работе международной комиссии по расследованию трагических событий в Кыргызстане, произошедших на межнациональной почве в июне прошлого года. В январе вновь пришлось посетить эту страну. (На снимке - на приеме в Международном суде ООН после вынесения решения по спору между Румынией и Украиной о границе. Рейн Мюллерсон с друзьями - в центре главный юрист британского МИД Майкл Вуд, справа - представитель России, судья Международного суда ООН Леонид Скотников).

Так что сами решайте - случайность или закономерность цепь событий, повлиявших на мою карьеру.

А как судьба свела вас с командой Михаила Горбачева?

Думаю, что в советники Михаила Сергеевича меня пригласили по рекомендации академика Владимира Николаевича Кудрявцева — директора Института государства и права, в котором я возглавлял отдел. Это было наверное в конце 1989 года. Перед этим уже состоялась встреча с Шеварднадзе, а, работая в Комитете ООН по правам человека, я уже регулярно посещал Нью-Йорк и Женеву.

Какое впечатление произвел на вас инициатор перестройки, результатом которой стали распад большой страны и образование новых независимых государств, восстановление Эстонией независимости?

Лично я общался с Михаилом Сергеевичем раза три, не больше, а в основном мне приходилось выполнять поручения, поступавшие от Кудрявцева. Например, вечером от него звонок и просьба - к девяти часам утра нужны такие-то справки по юридической тематике. Были и такие случаи - идет заседание ученого совета нашего института, подходит сотрудник и говорит, что звонит секретарь от Михаила Сергеевича и нужна такая-то справка. Пока разговариваю по телефону, все замирают, заседание ученого совета прерывается — полагают, что решаются вопросы государственной важности.

Ни пяди русской земли

Горбачев встречался с президентами США, в частности, с Дж. Бушем-старшим на Мальте в 1989 году. Эти встречи руководителей сверхдержав решали будущее переустройство мира. Вы участвовали в этих переговорах?

Я был с ним лишь в одной поездке, когда в 1988 году Горбачев выступал с речью в ООН в Нью-Йорке. В делегации были сотни людей. Но в связи с землетрясением в Армении Михаилу Сергеевичу пришлось быстро вернуться в СССР, а делегация осталась. Мы были две недели в Америке, выступали по темам перестройки и гласности в Нью-Йорке, Бостоне, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе. Словом, знакомили американцев с новой политикой СССР.

Или такой случай. Я руководил группой, которой было поручено составить справку по Курильским островам для Горбачева в канун его визита в 1990 году в Японию. Это была большая работа, над справкой работали в течение трех или четырех месяцев.

А скажите, тогдашнее руководство СССР не собиралось отдавать японцам Курильские острова?

Мне не пришлось быть на самой встрече в Токио, с Горбачевым были помощники, работавшие с ним в Кремле.

А мне было поручено обосновать японскую позицию. Недавно в Гааге я получил копию той советской справки по Курилам, которая составлялась экспертами нашей группы для Горбачева. А мнение было таково: два больших острова - Итуруп и Кунашир должны принадлежать России, а два маленьких острова - Хабомаи и Шикотан должны отойти Японии, потому что они вообще не относятся к Курильской гряде. У Советского Союза по крупным островам были весомые аргументы - в 1951 году, подписав Сан-францисский мирный договор, Япония отказалась от Курильских островов на вечные времена.

Тогда переговоры по Курилам зашли в тупик, поскольку обе стороны бескомпромиссно отстаивали свои позиции. Думаю, что и нынешние руководители России и Японии не отойдут от бескомпромиссных позиций, иначе дома свои же их обвинят в предательстве.

Да, весьма интересна кухня большой политики. Даже мелочи любопытны.

Это так. По мелочам можно судить о стиле человека. Михаил Сергеевич, например, мог в разговоре, мягко говоря, вставить острое словцо. Для убедительности своих аргументов.

Матерился?

Да. Не знаю, откуда у него это. Может потому, что в юности работал помощником комбайнера. А тогда, в канун поездки в Токио, он горячо разъяснял, используя свою лексику: нам, мол, не нужны советские аргументы, будто Курильские острова - это исконно русские территории, будто ни пяди земли не отдадим. Дайте, говорил он, наши сильные аргументы в споре с японцами, и покажите сильные стороны японской стороны. Словом, ему нужно было получить от специалистов всестороннюю, объективную картину.

Министр Леннарт Мери нарушал трудовую дисциплину

Затем в вашей жизни снова крутой поворот - дипломатическая служба в Эстонии...

Осенью1990 года Леннарт Мери, который возглавлял эстонский МИД, пригласил меня работать его первым заместителем. И я принял приглашение. Работал в МИДе около года. Часто приходилось ездить в Москву — решались вопросы, связанные с отделением от Союза Эстонии. Моя жена Ирина москвичка, у нас была там квартира и как-то, когда я был в командировке, в этой квартире раздался телефонный звонок - мой бывший профессор, известный российский правовед Август Мишин, сказал, что меня хотят назначить председателем Коституционного суда России. «Как ты на это смотришь?» Отвечаю, честь большая, Август Алексеевич, но я гражданин другого государства и работаю в эстонском МИДе. На этом была поставлена точка.

Каков был стиль работы Леннарта Мери, которого очень почитают в Эстонии? Ведь ему пришлось заново отстраивать такой важный институт государственности, как дипломатическая служба. Лично у меня было несколько бесед с этим человеком. Меня поражал его удивительно грамотный, яркий русский литературный язык. А младший брат Леннарта - Хиндрек, в середине 2009 года в разговоре по телефону, а мы собирались вместе ехать в Вятку - место ссылки семьи Мери, - охарактеризовал Леннарта как романтичного человека.

Он и романтик, и утопичен был весьма часто, иногда не считался с реальностью, стремился к невозможному - и не всегда получалось, а иногда и по-крупному и получалось. Но в такие переломные для судьбы страны моменты Леннарт был нужным человеком. По правде сказать, работать с ним было трудно, у него не было трудовой дисциплины в обычном понимании этого слова. Я приходил на работу с восьми утра, участвовал в заседаниях правительства, которое возглавлял Эдгар Сависаар, выступал в парламенте. А Леннарт появлялся в МИД после двух часов дня, а после десяти вечера, бывало, вызывал меня или других для обсуждения важных вопросов. У нас силы на исходе, а ему хочется вести разговор на важные темы. Но с ним очень интересно было беседовать, в том числе о литературе, об истории. Таких интересных людей мало, как Леннарт Мери. Я его очень уважаю. Впоследствии я навещал уже Президента Мери в его доме, у нас сохранялись добрые отношения до конца его жизни.

В вашей дипломатической практике в Эстонии были сложные случаи, подобные поиску непростых решений вокруг «спорных» Курильских территорий?

В 1991 году, наверное это было в сентябре, я вел переговоры в Москве с первым заместителем главы советского МИДа Владимиром Петровским о дипломатических отношениях между СССР и Эстонской республикой. Был очень важный политический нюанс в формулировках - то ли восстанавливать, то ли устанавливать дипотношения. Эстонская позиция была за формулировку «восстанавливать», поскольку время с 1940 года считалось периодом искусственно прерванной государственности и оккупации. Советское руководство с этим не соглашалось. Мы с Петровским пытались найти решение и согласились на нейтральный вариант: Эстония и Советский Союз находятся в дипломатических отношениях. Восстановлены, установлены или вновь созданы - этот вопрос был обойден.

Дальше события развивались так. Я вернулся в Таллин, а Леннарт Мери поехал в Москву для подписания договора с главой МИД СССР Борисом Панкиным. За час до встречи двух министров мне звонит находившийся в Москве один из сотрудников нашего МИДа — Леннарт требует, чтобы мы в эстонском тексте изменили формулировку. Дескать, напишем, что возобновляются дипломатические отношения, русские, мол, все равно не поймут. То есть не компромисс, а наша, эстонская формулировка.

Это было серьезно, я срочно звоню в Москву в наше посольство, где еще находился перед поездкой в советский МИД Леннарт Мери. Говорю ему - тогда мы с ним были на «ты», а когда его избрали президентом, то перешли на «вы», - так вот, говорю ему: Леннарт, если ты это сделаешь, мы войдем в учебники истории международного права, причем не с лучшей стороны. Потому что есть норма Венской конвенции — договор считается недействительным, если одна сторона обманывает другую. В истории есть только один случай такого обмана - в конце XIX века итальянцы хотели перехитрить Абиссинию (ныне Эфиопию), предложив две версии соглашения с этой африканской страной. Я сказал Леннарту, что если изменишь формулировку, то мы тоже войдем в историю, ведь обман рано или поздно вскроется. Он рассердился и швырнул трубку. В итоге сохранилась та формулировка, о которой мы договорились с Петровским.

Очень важной была ночь на 20 августа 1991 года, в дни восстановления независимости. Я работал над текстом Декларации о независимости, принятой Верховным советом. Были споры, официальная власть - Верховный совет и созданный по инициативе народа Конгресс граждан Эстонии не могли договориться между собой, свести воедино противоречивые позиции. Мне удалось предложить компромиссный вариант текста.

(Судьба сводила Рейна Мюллерсона со многими известными политиками и деятелями культуры. На этом снимке - встреча на берегу озера Иссык-Куль  с классиком мировой литературы киргизским писателем Чингизом Айтматовым во время празднования 75-летия литератора).

На восточном «фронте» большие потери

Вернемся в современность. Впереди весенние выборы парламента и формирование правительства. На ваш взгляд, от чего эстонской дипломатии следовало бы отказаться? И вообще, нуждается ли внешняя политика Эстонии в модернизации — имеется ввиду западный и восточный вектор?

Вы назвали западный и восточный вектор, а я бы сказал - на западном и восточном «фронте». Что касается западного «фронта», то у нас есть несомненные достижения — присоединение к Евросоюзу и НАТО, участие в Совете Европы и других европейских структурах. Словом, в западном направлении многое сделано. Но эстонская внешняя политика не просто прозападная, в этом ничего плохого нет. Проблема в том, что эта политика ориентирована на те силы на Западе, которых причисляют к «ястребам», которые мыслят в духе «холодной войны». Как, например, администрация бывшего президента США Джорджа Буша-младшего - вице-президент Дик Чейни и министр обороны Дональд Рамсфелд. Наши руководители до сих пор мыслят в том же духе, стараясь найти единомышленников в ушедшей в историю администрации. Эта не лучшим образом сказывается на внешней политике Эстонии, в том числе и на восточном «фронте».

Когда Барак Обама пришел в США к власти и решил отказаться от политики конфронтации в пользу сотрудничества, когда он протянул руку всем, кто хотели пожать ее, в том числе России, то некоторые руководители восточноевропейских государств и наш политик Март Лаар взволновались и выступили с практически истеричным письмом — якобы американцы продают России Восточную и Центральную Европу. Но ведь в интересах же Эстонии, чтобы США, Евросоюз и НАТО выстраивали с Россией хорошие отношения. Нам не к чему жить на линии конфронтации. Для нас очень важны хорошие отношения с соседями. Но, увы, Эстония сегодня в первых рядах конфронтационных сил. Например, Эстония до последнего «воевала», чтобы не допустить строительства газопровода Нордстрим, связывающего Россию с Западной Европой. В результате этой «войны» Эстония потеряла выгодные заказы, потеряла рабочие места и прибыль. Такие политические игры вредят нашей стране.

Или взять эстонско-российский договор о границе. Ну зачем было при его ратификации эстонскому парламенту вносить в преамбулу ссылку на Тартуский мирный договор 1920 года? Эта ссылка стала для России раздражителем. Я понимаю, что наше правительство и МИД не хотели этого, но кто-то в парламенте настоял.

Или война между Грузией и Россией в августе 2008 года. Тогда я работал в Лондонском университете и мы обсуждали этот вопрос, были разные точки зрения - в прессе и в академических кругах. Но в Эстонии преобладало однозначное мнение. Президент Тоомас Хендрик Ильвес поспешил полететь в Тбилиси, чтобы проявить солидарность с Михаилом Саакашвили. А впоследствии международная комиссия по расследованию грузино-российского конфликта пришла к выводу, что хотя обе стороны, Россия и Грузия, нарушили международное право, но вооруженный конфликт начали грузины бомбардировкой Цхинвали - главного города Южной Осетии.

Весной 2009 года в действующем при британском правительстве Институте международных отношений выступал Дмитрий Саймс, один из руководителей вашингтонского Фонда Никсона. Он говорил о российско-американских отношениях и мимоходом заметил: некоторые восточноевропейские страны и прибалтийские государства слишком часто выступают с антироссийских позиций. Один из дипломатов, не из Эстонии, попытался возразить: дескать, не знает ни одного антироссийского шага, сделанного его правительством. И тогда Саймс сказал, что когда была война между Грузией и Россией, то ваш президент летел только в Тбилиси, а не в Москву. Следующим шагом мог стать сasus belli - «повод к войне», если бы вы оказывали более существенное содействие одной из воюющих сторон. Обращаясь к этому дипломату, Саймс продолжал: визит вашего президента в Тбилиси в первые дни военного конфликта мог быть расценен как объявление войны России, которая могла развернуть военные действия и на другом фронте.

Вопрос очень серьезный. Думаю, что некоторые шаги и нашего руководства необдуманны, неосторожны в отношении ряда стран. Тут напрашивается сравнение: маленький задиристый человек конфликтует в компании, зная, что за ним стоят большие друзья и могут заступиться.

Большая политика для узкого круга

Вопросы внешней политики решаются в узком кругу, не хватает общественной дискуссии?

Точно. Полагаю, что у нас должно быть широкое обсуждение в парламенте и в обществе, в том числе и вопросов, связанных с необходимостью участия эстонских миротворческих сил в «горячих точках», но такого обсуждения нет. Например, когда в начале 2000-х годов Англия готовилась посылать войска в Ирак, затем в Афганистан, то британцы активно дискутировали, а меня приглашали в британский МИД и также выслушали мое мнение. А у нас - берем под козырек, как у Саакашвили: чем больше пошлем войск, тем лучше. В Англии сейчас идут парламентские слушания, я слежу за ними, мои знакомые участвуют в этих дискуссиях. Признано, что ввод британских войск в Ирак в 2003 году противоречил международному праву. А у нас не слышно ни от президента, ни от правительства, ни от премьер-министра, ни от главы МИД - нужно ли создать комиссию по расследованию, почему наши солдаты были направлены в Ирак и Афганистан? Не говорю, что они не должны были направляться, но дискуссия необходима.

Ещё позвольте вопрос о восточном соседе. Когда по-вашему мнению «ледниковый период» в эстонско-российских отношениях сменится потеплением?

Не думаю, что в какой-то момент наступит быстрый перелом. Во всяком случае, сейчас не надо предпринимать шагов, раздражающих другую сторону. К сожалению, наш депутат в Европарламенте Кристийна Оюланд призывает в связи с «делом Ходорковского» запретить въезд в ЕС, например, Дмитрия Медведева и Владимира Путина. Конечно, Евросоюз на такие шаги не пойдет, такие заявления евродепутата никакого влияния на отношения между ЕС и РФ не оказывают, но Россию они раздражают и наносят вред Эстонии.

Я гражданин Эстонии и не указ для России, но РФ могла бы ратифицировать эстонско-российский договор о границе, несмотря на упомянутую ссылку на Тартуский мир. Это бы отвечало стилю великой державы — не отвечать на мелкие раздражители, мелкие уколы. Мы эту тему обсуждали еще в 1991 году, когда МИД возглавлял Леннарт Мери. Ни один здравомыслящий политик, ни тогда, ни сегодня не требует возвращения территорий, расположенных в Ленинградской и Псковской областях.

Евгений АШИХМИН

mnenie.ee

Фото из архива Р.Мюллерсона и автора

Справка. Рейн Мюллерсон является президентом Юридической академии Таллиннского университета. В 2009 - 2010 годах - ректор Таллиннского университета НОРД. Еще раньше (1994-2004) работал профессором в Королевском колледже Лондонского университета (King’s Colledge), где он также являлся директором магистрской программы по международному миру и безопасности. 2004 - 2005 - представитель ООН в Центральной Азии.

С 1995 года – академик Института международного права, в который избираются 100 юристов со всего мира.

С красным дипломом закончил МГУ в 1976 году. Защитил в МГУ кандидатскую степень (1979) и докторскую (1985). В 1977 году учился в Гаагской академии международного права, где 30 лет позже читал лекции по проблемам демократизации.

Его последняя книга «Демократия – будущее человечества?» вышла в Нью-Йорке в 2009 году.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------